Книга Илстар Апейрон. Илья Старцев
томления тройных сердец в каждом из нас, – мы были вместе, наконец, и готовы к последнему бою.
– Выхода нет, – произносили внутри нас оставшаяся пара телекинетиков, единственные из той горстки уцелевших, которых ещё уже или ещё разорвали спруты.
– Значит, Ай-нане должны отключить их, или они уничтожат нас. Потому что ничего больше не осталось в этом мире для нас.
И вот нахлынывает новая волна из металла, из всех коридоров, всех проходов просачивающаяся, убийственная, губящая не только тела, но и надрывающая души сквозь муки рождающиеся и в задыхающемся отчаянии увядающие, но, отбив и отрезав десятки молниеносных машин вместе, втроём неразрывно, текуче, в совместном бою-танце, после всех этих расплывчатых колец выделились этапы побеждений наших и разделений… и моих оставшихся Ай-вэкс-эл, Бае-цэ, Ай-дэ-мэ-ксэ, Хис-лэ, Ай-эц-эд, Бае-эмэв, нет, теперь Ай-вэкс, Бае-эл, Хис-эмэв, Бае-цэ, Ай-мэ, Хис-ксэ, Бае-эц, Ай-эд, и изо всех последних сил Хис-эмэв-эц-цэ, ай нет, не только своих, не своих даже только, а, как кажется, в рассеивающемся прахе перед собой, видит Ай у «брата» своего эти почти все отрезанные «руки». Ай-на умирает. Возьми его маленькое и хрупкое тельце, Ай, и неси его. Как и Хис, сообщающий мне, пока волна откатывается на время от нас, пока телекинетики пытаются ещё как то нас защитить под пронизанными трещинами силовыми щитами,
– Потеря моего сына поразила душу мою глубочайшем горем… но когда Хис-на пришёл к нам в логово, Хис обнаружил отверстие в страдании, пустую щель, как благовременную брешь в мучениях, которые Хис чувствовал от потери единственного сына, единственного любимого сердцами моими. Хис начал меняться, потому что понял… что Хис-на, Ай, напоминал мне моего сына… и заполнил собой ту щель во время встречи, осознавши это только по твоему уходу.
– Те жизни, что мы пытаемся спасти, защитить невинных…
– Не думай об этом, Хис-на, ты всё для меня и для всех Хис-нинане. Давай же ещё поднимем вместе последние клинки на наших изуродованных «клещах» и сразимся за наше прошлое! Старое поколение наряду с молодым!
Ай обернулся посмотреть на уродливые лица оставшихся позади телекинетиков. Трое стояли, забитые, сжавшиеся. Но мы протиснулись в главный зал. Мы вышли из коридоров. Мы видели сияющий во мраке чёрных, кишаших тел маяк! Как красный глаз он не манил, а – наоборот – отпугивал нас. Но было и так уже поздно перекатываться вперёд и слишком поздно катиться назад.
Падая от свежих ранений, пил проносящихся мимо и сквозь меня, видел, умирая, как сражались, погибая, последние из борцов за свободу нашего мира. Не мог шевельнуться; мой мир подходил к концу. Как вдруг всё остановилось, и Ай закрыл глаза. Почувствовал прохладный ветер надо мной, когда Ай лежал на тёплой земле, точнее как чувствовал землю подо мной, землю, которая ещё билась. Попав в объятия Хир, казалось, что где-то ещё воет песнь собравшихся племён, посвящённая павшим в этом и последующих боях.
Ай-не желает, Ай-не шагает, Ай-не ищет, Ай-не обретает.
Ай