Три обезьяны. Макс Фетт
мясистую голень двуногого, как вдруг с глухим звоном получила совковой лопатой по башке и отлетела к обочине.
Никита обернулся и увидел человека в выцветшей куртке по колено и грязном шарфе, свисающем до блестящих берц, держащего лопату на перевес. Стая закружилась вокруг него, лая и рыча, но Кеша твердо стоял на своих двоих. Облезлая хаски с криво сросшейся передней лапой оббежала человека со спины и набросилась. Черенок скользнул в ладони не обернувшегося Кеши и вмазал нападающему в челюсть. Вторым огрызнулся чудом не съеденный остальными чихуахуа. Рявкая, он вцепился меленькими бритвами в ногу бездомного. Тот подкинул собаку, как футбольный мяч, поймал лопатой и запулил подобно катапульте. Не прерываясь, с разворота заехал совком по физиономии бегущему справа бульдогу с остатками краски на спине. Последним из не умчавшихся в страхе остался немецкий дог, здоровенная детина ростом с пятнадцатилетнего юношу. Он раздвинул передние лапы и склонил голову, грузно дыша и не сводя настроенных на убийство глаз с обладателя лопаты. Из-за глубоких вдохов выпирающие ребра, казалось, должны были порвать кожу изнутри. Лишай охватил серую шерсть на боку, а на шее болтался ржавый ошейник с шипами. Кеша уверенно и аккуратно полез в карман. Остатки мышц на теле пса напряглись. Он слегка подрагивал. Сил в нем оставалось немного, но безумная ярость подпитывала, удерживая на лапах. В руке двуногого, как из воздуха, появился надкусанный ломтик ветчины. Он бросил лакомство. Кружочек свинины шлепнулся на морду дога и скатился на землю.
Кеша приготовился. От первого молниеносного прыжка он увернулся чудом. Моргни он, и битва была бы уже проиграна. На рукаве куртки остались три пореза, освободившие потемневшую вату. Кеша сплюнул, отступил назад, достал из кармана хрустальный бокал, обмотанный носовым платком, разбил его за спиной и опустился как можно ниже к земле. Отбежавший дог набирал скорость. Готовый к прыжку, он выкинул вперед задние лапы, но человек, поймав нужный момент, резко подался вперед и рывком подсек пса, отстранившись в сторону. Тот пролетел пару метров и столько же проехался брюхом по камням и осколкам стекла. За ним остались полосы крови.
Зверь заскулил, будто моля о пощаде, но в то же время его глаза наливались яростью. Кеша возвысился над поверженным противником, тяжело охнул и, размахнувшись, вырубил собаку.
Никита, наблюдающий за всем с ветки дерева, спрыгнул методом: «Аааа!» К упавшему парню подошел Кеша и помог подняться. Слова отказывались собираться в предложения, поэтому Никита был похож на попугая, невпопад выкрикивающего набор из сказуемых, прилагательных и существительных.
– Сё-сё, – успокаивал Кеша. – Почапали к дому, – он закинул лопату на плечо и повел Никиту по дороге под светом звезд.
К их прибытию все в доме уже спали. Кеша вышел на крыльцо с пластиковой бутылкой, где плескался ром, и, похлопав Никиту по макушке, сел на ступеньку ниже. Он сделал глоток из горла и передал пойло.
– Триста рублей за пять литров – все же перебор, – корчась