Книги крови. I–III. Клайв Баркер
старых фекалий был не менее отчетливым, когда Редмен уже собирался уйти, изнутри раздался шорох, и там поднялась здоровая туша. Он перегнулся через запертую деревянную калитку, волевым усилием не обращая внимания на вонь, и всмотрелся в дверной проем.
Свинья вышла взглянуть на него. Она была в три раза крупнее своих сородичей – огромная свиноматка, которая вполне могла оказаться родительницей соседей в прилегающем загоне. Но ее выводок был изгвазданным, а свиноматка казалась девственно чистой, румяно-розовая туша лучилась здоровьем. Редмена впечатлил уже сам ее размер. Должно быть, она в два раза тяжелее его, предположил он, внушительное создание. Гламурное, на свой гадкий манер: с завивающимися светлыми ресницами и деликатным пушком на блестящем рыле, который перерастал в жесткую щетину у прядающих ушей, и с маслянистым соблазнительным взглядом темно-карих глаз.
Редмен, человек городской, редко видел всю правду: животных, ставших мясом на тарелке. Эта дивная свиноматка стала откровением. Дурные слухи о свиньях, в которые он всегда верил, репутация, из-за которой само их название стало синонимом неопрятности, – все это было ложью.
Она оказалась прекрасной – от хрюкающего пятачка до изящного хвостика штопором, соблазнительница на копытцах.
Ее глаза смотрели на Редмена как на равного, в этом он не сомневался, восхищаясь им не меньше, чем он восхитился ею.
Ей было хорошо на своем месте, ему – на своем. Они были равны под сияющими небесами.
Вблизи тело свиньи пахло сладко. Кто-то явно был здесь этим самым утром, сполоснул ее и покормил. Лохань, заметил теперь Редмен, все еще до краев полна кашей из вчерашних объедков. Она к ней не притронулась, она не обжора.
Скоро она, видимо, сделала выводы о Редмене и, тихо похрюкивая, развернулась на стройных ногах, вернулась в прохладу свинарника. Аудиенция окончена.
Тем вечером Редмен пошел искать Лейси. Мальчика переместили из больничного отделения в отдельную каморку. Судя по всему, в общей спальне его по-прежнему задирали остальные мальчишки, а альтернативой была камера одиночного содержания. Редмен застал его лежащим на ковре из старых комиксов, Лейси таращился на стену. На фоне ярких обложек его лицо казалось еще молочнее. Пластырь с носа исчез, синяк на переносице пожелтел.
Он потряс Лейси за плечо, и тот поднял на него взгляд. Полная противоположность их последней встречи. Мальчик был спокоен, даже кроток. Рукопожатие – ритуал, на котором Редмен настаивал всегда, когда встречался с учениками вне мастерской, – было слабым.
– Хорошо себя чувствуешь?
Мальчик кивнул.
– Нравится быть одному?
– Да, сэр.
– Рано или поздно придется вернуться ко всем.
Лейси покачал головой.
– Здесь вечно оставаться не получится, знаешь ли.
– О, я знаю, сэр.
– Тебе придется вернуться.
Лейси кивнул. Он словно не понимал слов учителя. Отогнул уголок комикса про Человека-Паука и уставился на разворот пустым