Книги крови. I–III. Клайв Баркер
пробороздили его виски и нос, едва не задев глаза.
– Отцепись от меня! – крикнул он, пытаясь стряхнуть женщину, но та повисла, мотая головой, пытаясь толкнуть его внутрь.
Дальнейшее происходило с ужасающей скоростью. Ее длинные волосы задели свечное пламя, и голова занялась, пламя быстро побежало вверх. Завопив, Левертол тяжело навалилась на калитку. Та не выдержала ее веса и поддалась. Редмен беспомощно наблюдал, как горящая женщина упала на солому. Огонь резво распространился по двору, двигаясь навстречу свинье, пожирая все вокруг.
Даже сейчас, в последний миг, свинья оставалась свиньей. Никаких чудес: ни речи, ни мольбы, ни голосов. Животное запаниковало, пока пламя окружало ее, загоняло ее топочущую тушу и лизало бока. Воздух наполнился запахом горелого бекона, когда огонь взбежал по телу на голову, его языки наперегонки неслись по щетине, как травяной пожар.
Ее голос был свиным голосом, ее жалобы – свиными жалобами. Из пасти слышалось истерическое хрюканье, и матка заметалась по двору свинарника, вылетела из сломанной калитки, топча тело Левертол.
Туша свиньи, все еще горящая, в ночи казалась чем-то волшебным, когда кубарем неслась по полю, петляя от боли. Ее вопли не стихали, пока ее поедала тьма, а просто носились туда-сюда, словно не в силах найти выход из запертой комнаты.
Редмен переступил через объятый огнем труп Левертол. Солома горела со всех сторон, огонь подкрадывался к дверям. Он прикрыл глаза от саднящего дыма и нырнул в сарай.
Лейси все так же лежал спиной к двери. Редмен перевернул мальчика. Тот был жив. Он был в сознании. Его лицо, распухшее от слез и ужаса, уставилось вверх с соломенной подушки, глаза так расширились, что, казалось, вот-вот выскочат из орбит.
– Вставай, – сказал Редмен, наклоняясь над мальчиком.
Его маленькое тело оцепенело, и все, что смог Редмен, – это разжать его конечности. Тихо успокаивая мальчика, он уговаривал его подняться на ноги, пока клубы дыма не проникли внутрь свинарника.
– Давай, все в порядке, идем.
Редмен выпрямился, и что-то коснулось его волос. Он почувствовал, как на лицо обрушился дождь из червей, и поднял взгляд, увидев Хенесси – или то, что от него осталось, – все еще висевшего на балке в свинарнике. Его черты уже было не различить, лицо почернело и обернулось жидкой кашей. Тело было обгрызено до рваных бедер, из зловонного остова вывалились кишки, болтаясь червивыми петлями перед лицом Редмена.
Если бы не густой дым, от трупного запаха у него перехватило бы дух. А так Редмен просто испытал отвращение, и оно придало ему сил. Он вытащил Лейси из тени висельника и подтолкнул парня к дверям.
Солома снаружи пылала уже не так ярко, но после темного помещения он все равно сощурился от света пожара, свечей и горящего тела Левертол.
– Давай, парень, – сказал он, поднимая мальчишку над языками пламени. Глаза у Лейси светились, как пуговки, светились, как у сумасшедшего. Они говорили о тщете всего.
Они перешли через загон, перескочили через труп Левертол и направились во тьму открытого поля.
С каждым шагом от фермы мальчик