Зеркала Борхеса. Андрей Бондаренко
признался Алекс. – Просто – пора в дорогу. Про Банши и брауни я уже всё понял. Притча о Государстве и его слугах-холопах-рабах. Мол, каждый раз найдётся третья сила, якобы – априори – справедливая, которая захочет означенных слуг освободить. Полыхнёт восстание, прольётся целое море крови, и очередная «Госпожа Банши» будет успешно свергнута… А что дальше? Да всё, что угодно. Освобождённые холопы могут устроить междоусобную бойню, борясь друг с другом за Власть. А ещё могут спиться на радостях и разучиться работать. Причём, совсем и навсегда. Или же – в поисках лучшей доли – разбрестись по всему земному шарику: только заброшенные деревеньки останутся, грустно взирая на окружающий их Мир чёрными провалами окон. И бродяга-ветер будет настойчиво срывать со сгорбленных крыш последние пучки тростника. Или же, к примеру, последние листы дырявого рубероида. Диалектика – тоскливая и надоедливая штуковина. Мол, обретённой свободой надо ещё и уметь воспользоваться – с толком и пользой… Ладно, проехали. Мне надо идти дальше. Дела… Прощай, Борхун. Будь здорова, Аннета. Передавайте привет Аннель…
Он отошёл за ближайший серо-бурый холм, извлёк из чёрного бархатного чехла крохотное овальное зеркальце и мельком посмотрелся в его светлую сторону. Перед глазами тут же почернело, а через некоторое время перед его внутренним взором замелькали, кружась в плавном калейдоскопе, неправдоподобно-яркие и совершенно-незнакомые звёзды…
Глава четвёртая
Валькирии
Лица коснулось что-то нежное и тёплое.
«Это, скорее всего, вечерние солнечные лучи», – отстранённо подумал Алекс. – «А теперь – где-то совсем рядом – приветливо заверещала птичка. Вьють-вьють. Вьють-вьють. Словно наша австрийская синичка… А это что такое, знакомое? Так шелестят листьями на ветру берёзы в моей родимой Каринтии.…Неужели, путешествие по таинственной Стране Грёз закончилось, и я вернулся на Родину?».
Он открыл глаза и сел – взрослый смешанный лес, грибы с тёмно-кремовыми и красно-бордовыми шляпками, выросшие рядом с высоченным муравейником, голубое безоблачное небо за кронами деревьев. И, конечно же, до боли знакомые запахи-ароматы.
Алекс поднялся на ноги и с интересом огляделся по сторонам.
«Разгар лета, судя по всему», – монотонно зашелестел в голове хладнокровный внутренний голос. – «Уже за полдень. Шмели жужжат лениво и сонно. Какой-то холм, поросший лесом… А что у нас с одеждой-обувкой? Что-то явно старинное, с лёгким славянским налётом – мешковатые холщовые портки с прямоугольными заплатами на коленях, длиннополый грязно-бежевый зипун, войлочно-кожаные бесформенные боты на ногах, волосы на голове перехвачены широким матерчатым ремешком… Ага, братец, а ты у нас нынче – бородат. Причём, борода знатная – окладистая и лохматая. С чего бы это, вдруг? Повышенная волосатость подбородка никогда раньше у тебя не наблюдалась. Так, только отдельные волосинки – хилые, тонкие и слегка кучерявые. Ты и брился-то не чаще одного раза в неделю. Ладно, заканчиваю с трёпом… Что делать дальше? М-м-м… Надо,