Зеркала Борхеса. Андрей Бондаренко
и крепкие пироги, заполненные рослыми воинами, уверенно настигали хлипкий чёлн, в котором находились три древние старушки, орудовавшие из последних сил короткими чёрными вёслами.
– Это туземцы из племени чайхи, – невозмутимо сообщил Борх. – Гонятся за своими старухами.
– Зачем – гонятся за старухами?
– Чтобы их съесть, конечно же. Сейчас зима, голод лютует, пришло время никчемных старух…
– Съесть собственных прародительниц? Матерей, бабушек, прабабушек? – опешил Алекс.
– Ну, да. Именно так и не иначе. Всё просто, благородный и наивный Кабрал… Чайхи – идеальное порождение тёмного Зла. Скотоводством и земледелием они не занимаются. Их любимая охотничья добыча – речные и озёрные выдры, из шкур которых они шьют свои уродливые и бесформенные зимние одежды. А летом, весной и осенью все чайхи ходят, вовсе, без одежд. Даже, бесстыдники такие, не носят набедренных повязок. Они – с самого рождения – никогда не моются, чтобы, мол, случайно не спугнуть капризную удачу… Во время голода у чайхи принято кушать старых женщин. Умерщвляют этих несчастных, держа их лица над дымными кострами, в которых тлеют сырые ольховые дрова. Причём, своих собак, то есть, приручённых степных волков, чайхи съедают только тогда, когда заканчиваются старухи… Почему установлена такая странная и извращённая очерёдность? И это просто. Собаки, ведь, исправно ловят речных выдр и лесных крыс, а старухи – нет.… А ты, глупый и добросердечный командор, считал, что имя страшному чудищу – Ахерон…
Понимая, что им уже не уйти от настырных преследователей по воде, пожилые индианки направили свой утлый чёлн к берегу. Но и это им не помогло. На песчаной косе, примерно в ста двадцати метрах от костра Борха, погоня окончательно настигла усталых беглянок. Двенадцать крепких и рослых воинов плотно окружили несчастных старух и, возбуждённо потрясая короткими копьями, радостно заплясали вокруг них.
«Вот, и всё. Игра сыграна», – криво усмехнулся про себя Алекс. – «Сейчас прольётся невинная кровь, а я… Я даже пальцем не шевельну… Почему? По кочану. По целому комплексу объективных и субъективных причин. Уважительных таких, прочных и железобетонных… Главным образом из-за того, что всё это – лишь – дурацкий сон, тёмный морок, галлюцинация, не несущая никакой смысловой нагрузки. Или же это я так неуклюже и подло прикрываю собственную трусость?».
Неожиданно кровожадные чайхи прекратили свой уродливый танец и, воткнув копья в прибрежный светло-жёлтый песок, склонились в вежливых полупоклонах перед стройной пожилой индианкой, которая была на голову выше двух других.
– Нечасто такое происходит, нечасто…, – удивлённо покачал седой головой Борх. – Вернее, совсем редко. Один раз в семьдесят-девяносто Больших Солнц… А Эйри – молодец! Никогда не думал, что она такая отважная и благородная…
– Кто такая – Эйри? И что же, собственно, происходит – один раз в семьдесят-девяносто лет?
– «Эйри» – так зовут высокую старуху. Какой же она была красавицей в молодости! Стройная, как тростинка камышовая,