Заговор маски. Ольга Костылева
кивнул другу учитель, – увидимся в церкви.
Отец и дочь повернулись и ушли вниз по улице, постепенно растворяясь в ночных сумерках. Лесничий докурил самокрутку, бросил ее на снег, проследив взглядом за мелькнувшим тлеющим огоньком. Может и прав был Козарин, да только Живко все равно маялся. Слишком лесным он был человеком, слишком вольным для такой жизни. По приказу поклоны бить, молиться, креститься… Князю тоже нужно было уважение оказывать, да только князь, в отличие от Охотника, людей тоже уважал и понимал. А теперь что… Вся власть в руках православных, а простые люди мечутся, боятся, не видят ни денег за свою работу, ни помощь от властей.
Поэтому Живко все же решил, что завтра сразу после службы зайдет к матери, а потом сходит в сторону границы. Лес у них глухой, если что можно и скрыться. А пока лесничий, постаравшись убрать хмурое выражение с лица, направился в дом.
Едва он сгрузил хворост в сенях, как туда же выскочила Яролика.
– Папа! – радостно взвизгнула она, кидаясь ему на шею.
– Куда ты выскочила, егоза, – притворно пробурчал Живко, его глаза при виде дочери засияли. – Холодно, а ведь даже платка не накинула!
– Да зачем… – начала девушка, но отец все так же притворно сдвинул брови.
– Яролика, а ну в тепло, хватит уши морозить!
Яролика хихикнула и шмыгнула в комнату, затаившись перед дверью. Лесничий обтряс с валенок и штанов снег, встряхнул снятым тулупчиком и тоже зашел в дом.
На него пахнуло жаром натопленной печи. Вкусно пахло чем-то мясным, и Живко только сейчас понял, как проголодался.
– Папа! – темноволосый мальчик лет десяти бросился к мужчине и с размаху обнял его.
– Ну наконец-то дождались, – Стояна улыбнулась мужу, и глаза ее тепло блеснули, – садись за стол. Суп куриный сварила.
Живко с улыбкой оглядел семью. Здесь, в родном доме, можно забыть о том, что творилось по всей стране. Отрешиться ото всех и наслаждаться теплом и любовью близких.
Он обнял и погладил по голове сына, подошел к Стояне и с неловкой нежностью поцеловал ее в висок. Повернувшись к дочери, сноровисто нарезавшей хлеб, он погладил ее по плечу и улыбнулся. Яролика засияла.
– Папа, а ты меня возьмешь в следующий раз с собой? – тут же спросила она.
– Подумаю, – пробурчал лесничий, стараясь спрятать улыбку, и сел за стол.
– Куда это ты собралась? – встревоженно спросила Стояна, – отец далеко ходит, тебе там не место.
– Мама, ну это же лес, – воскликнула Яролика. – Там страшного вообще ничего нет, а уж если с папой, так и вовсе безопасно. Я бы собрала что-нибудь…
– На опушке есть все, что тебе и бабушке надо, – нахмурилась Стояна. – И в лесу вовсе не безопасно. Отцу некогда с тобой возиться будет, а ну как на кабана наткнешься или на медведя? Златогор, за стол садись!
Мальчик сел на лавку и засучил рукава. Стояна поставила на стол четыре миски. Яролика надувшись тоже села рядом. Стояна разлила суп по тарелкам, и вся семья принялась за ужин.
– Мама, лес он же добрый, –