В той стороне, где жизнь и солнце. Вячеслав Викторович Сукачев
час выгрузка началась, но за это Решетников поплатился сверхурочными и магарычом…
А на барже и пирсе работа шла своим ходом. Главенствовал здесь Гошка Петлин, веселый разбитной парень, умевший верховодить в любой ситуации. Он легко взваливал на широкие плечи тяжеленные мешки с солью, ловко катал бочки, успевал повсюду, не забывая при этом отпускать солоноватые шуточки и весело хохотать. Его высокая, мощная фигура особенно рельефно выделялась в свете прожекторов, и он без устали мотался по трапу, словно давно соскучился по настоящей, такой вот веселой и тяжелой работе. Промысловики, все больше неторопкие, но ладные и ухватистые, охотно подчинялись Гошкиным командам, без обиды сносили его колкие шуточки и между делом, как-то незаметно, в два часа управились с работой. Решетников с кладовщиком едва успели документы оформить, а уже все было готово, и ухмыляющийся Гошка Петлин, потный и горячий, стоял на пороге кладовушки.
– Что такое? – невольно спросил Решетников, близоруко щурясь на Гошку.
– Слово за вами, Семен Алексеевич, а у нас – точка.
– Ну?!
– Можете проверить.
– Да вы не забыли чего? Там два мешка костной муки должно быть.
– Было.
Ящик с капканами?
– Вторым рейсом уперли.
– Гм… – Решетников помялся. Теперь, когда самоходка была уже разгружена, как-то жаль стало и сверхурочных, и магарыча. Первое еще шут с ним – положено, а вот за второе могло и нагореть.
– Все так все, – кивнул Решетников и отвернулся к бумагам.
– А магарыч? – Гошка шагнул через порог.
Поняв, что от Гошки не отвязаться, Решетников вздохнул и недовольно буркнул:
– Будет магарыч… Только вы там…
– Все пропьем, но флот не опозорим, – повеселел Гошка и вывалился из конторки.
Пока Решетников ездил в винный цех, промысловики насобирали по берегу сухого плавника, развели большой костер, примостились вокруг него и слушали какую-то залихватскую музыку с удаляющейся вниз по течению самоходки.
– Повариха у них, заметили? Ум… м… м, – протянул Гошка.
– Там и без тебя охотников навалом. Целая команда, – закуривая, сказал Семен Ковалев. – А хошь, так и плыви вслед.
– Нашел дурака! – засмеялся Гошка, – если бы с магарычом, я бы, может, и поплыл.
– А славно поработали, – запоздало восхитился Василий Федоров, молчаливый, вечно угрюмый мужик, отличный охотник.
– Сла-авно, – согласно протянул Семен.
Давно уже высыпали по небу крупные звезды, затеплились огоньки в окнах домов, и порой слышались из деревеньки женские пронзительные голоса – то матери собирали свою шантрапу на поздний летний ужин.
– Что это он там, самогон гонит для нас, что ли? – проворчал Гошка, и в эту минуту вниз под сопочку быстро покатились два ярких шара автомобильных фар.
II
– С нами, Семен Алексеевич, присаживайся. Ну, хоть по махонькой?
– Сказано – нет, значит – нет, – сердито отрезал Решетников и, прежде чем сесть в кабину