Иван Федорович (сборник). Владимир Дэс

      – У-у-у-у… – промычал я.

      Лиза обтерла мое бледное личико полотенцем и, подняв на руки, отнесла меня на диван.

      Там она меня укрыла теплым одеялом! напоила чаем. Затем переоделась в свой рабочий комбинезон и, спрятав свои шикарные солнечные волосы под берет, ушла.

      Правда, предварительно она поцеловала меня в лобик и выпила на дорожку еще одну рюмку коньяка.

      Я, пролежав еще где-то час, вылез из-под теплого одеяла уже совсем бодрым.

      Горечь потери Зои Васильевны сменилась радостью от неожиданного свидания с Лизой из Горгаза. Я даже закружил от радости и легкости по комнате.

      Убрав все со стола, я помчался в институт поделиться своей победой с приятелями.

      Поделился.

      И даже пообещал друзьям познакомить их с этой прекрасной женщиной.

      Но…

      Но прошел день, другой, и я забыл про Лизу.

      И, может быть, никогда бы и не вспомнил, если бы не случай. Опять случай, который произошел со мной ровно через двадцать лет.

      Не буду рассказывать, что я пережил за это время, так как думаю, моя никчемная жизнь вряд ли кому интересна.

      Единственное, что может быть важно к моменту нашей второй встречи с Лизой из Горгаза, это то, что я так и не женился, детей у меня не было, высот особых в науке я не достиг, хотя когда-то вроде бы подавал надежды.

      Одно время много пил, потом бросил, заработав предциррозное состояние печени и камни в почках. Похоронил маму и, помыкавшись по городам и весям, въехал жить в родительскую квартиру, устроившись рядом в школе преподавать математику в классах среднего звена.

      И вот сижу я очередной раз на больничном дома, мучаясь извечным гамлетовским выбором – что принимать: лекарства или пол-литра, как в дверь, в которую никто, кроме меня, не входил уже где-то полгода, позвонили.

      Я удивленно подошел к двери в своем старом банном засаленном халате и из чистого любопытства спросил:

      – Что за идиот пришел ко мне в среду в полдень?

      Но даже когда услышал за дверью гром кий голос: «Горгаз», сердце мое еще не дрогнуло. И даже когда дверь открывал, руки не задрожали. А вот когда увидел что это за «Горгаз», в горле у меня пересохло и руки задрожали.