Рваные души. Владимир Мороз
жена, безусловно, понимала его связь с Натальей. Она не верила в серьезность этой связи и была убеждена, что это всего лишь мимолетный роман, который смогут вылечить смена обстановки и время. Да Владимир и сам думал об этом, что только так можно избавиться от щемящих сердце чувств. Но время шло, день сменялся днем, впечатлений от каждого прожитого дня было столько, что, право, хоть книгу пиши, но самое главное чувство не уходило. Вот и сейчас он подумал о Наталье: что-то давно не было от нее писем, наверное, устала ждать и закрутила роман с другим, более перспективным кавалером. И это чувство не изжитой ревности сильно сейчас резануло по живому сердцу. Может, не надо было тогда уезжать? Она, наверное, так и не поняла его бегства в Иркутск, а сейчас прошло два года, и для нее эти годы шли намного дольше, чем для него. Почему она не пишет? Эта мысль била сейчас в висок, бередя никак не желающую затягиваться рану. Почему? Почему?? Почему???
Внезапно слух Владимира уловил знакомый тонкий свист, приближающийся к нему. Мозг еще не успел осознать надвигающуюся опасность, а тело уже автоматически бросилось на землю, в грязь и воду, перекатилось и замерло за ближайшим стволом небольшого деревца. Не прошло и секунды, как рядом раздался мощный взрыв. На спину посыпались комья земли, сломанные ветки, щепки. Не успей он прыгнуть, неизвестно, чем бы закончилась для него эта прогулка по лесу. Все пришло в движение, десятки снарядов стали рваться на дороге и около нее. Лес зашумел десятками окриков утреннего эха, в которых воедино слились стоны ломающихся деревьев, тяжелые выдохи появляющихся в земле новых воронок, шлепки падающей грязи, свист осколков.
«Позавтракали, гаденыши!» – про себя выругался Владимир, крепко прижимаясь к спасительнице земле. Из-за низких туч немцы не стали поднимать аэростат для корректировки и били по старым координатам. Огненный смерч носился над дорогой, стремясь уничтожить все живое на ней, в который раз до неузнаваемости меняя пейзаж. Изредка его всполохи залетали сюда, на тропинку, непроизвольно заставляя тело все сильнее вжиматься в землю. Через десять минут внезапный артиллерийский налет перекочевал в глубь наших позиций, туда, где находились обоз, штабы, склады, кухни. Владимир встал, отряхнулся от прилипшей грязи, насколько это было возможно, посмотрел на часы, неодобрительно покачал головой: целых десять минут потерял – и трусцой побежал в батальон. Все посторонние мысли исчезли, стало легче дышать. Голова и тело включились в повседневную борьбу за выполнение поставленной задачи и собственное выживание. Подбегая к блиндажу, Владимир заметил взволнованное лицо Семеныча, смотрящего в сторону, откуда он должен был появиться. Тот увидел прыгающего в окоп Владимира, и его лицо приобрело обычное спокойное выражение.
– Все нормально, – успокоил Владимир денщика, – все пришли? – Семеныч молча кивнул головой. – Ну и славненько, – негромко сказал Владимир и вошел в блиндаж.
Все уже были на местах, рассевшись за столом на скамейках.