За отвагу. Владимир Мороз
Хозяин между тем распоряжался, указывая жене, сидевшей около сына:
– Ганна, топи печь. Надо воду греть. Обязательно пригодится. Так, хлопцы, – он повернулся к Василию с пленным, продолжавшим поддерживать Кузьмина, – командира вашего вот сюда кладите, – он показал на скамейку, стоящую в середине комнаты около стола, – и пойдем со мной к колодцу. Воду поможете притащить.
В полутьме Василий заметил, что с печки на них смотрят еще несколько детских глаз. Хозяин, перехватив его взгляд, тут же прикрикнул на детей:
– Ну-ка, спать быстро! Чтобы ни одного не видел, увижу – ремня дам.
Детей как ветром сдуло.
– А немец что, и вправду настоящий? Не шутишь? – спросил хозяин, когда они набирали воду из колодца.
– Сам у него спроси, если не веришь, – улыбнулся Василий.
– А как спросить?
– Ну, скажи ему: «Хэнде хох», только громко.
– Хэндэ хох! – рявкнул хозяин.
Немец от неожиданности уронил ведро и, не став его поднимать, резко вскинул вверх руки. И замер, не понимая, чего от него хочет этот мужчина.
– А что это он руки задрал? – удивился хозяин.
– «Хэндэ хох» – это «руки вверх» по-нашему, а так как немец человек военный, то он и выполнил приказание, – объяснил Василий поведение пленного.
– Ишь ты, – восхищенно закачал головой хозяин, – и правда, живой немец. Никогда раньше не видел. Я сюда ровно пятнадцать лет назад из-под Твери приехал в школе работать, у нас их отродясь не было, а местные, кто здесь родился, еще кайзеровцев помнят.
Через двадцать минут прибежал полный человек с абсолютно лысой головой. В руке он держал небольшую сумку. Немного отдышавшись на крыльце и вытерев платком пот с лысины, он без стука вошел в дом.
– Это наш доктор-вицинар, Игнат Поликарпович.
– Да какой я тебе вицинар, Константин Егорович, ты же в школе работаешь. Что, слово «ветеринар» никак не выучишь?
– Да не обижайся ты, Поликарпович, тебя все так в деревне зовут.
– Ладно, показывай больного.
Они подошли к старшине. Тот слабо дышал, сдерживаясь, чтобы не застонать от боли.
– Ну, товарищ военный, не взыщи. Я хоть и коровий да овечий доктор, но кое-что могу и у людей подремонтировать.
Он наклонился над раненым, затем принялся срезать засохшую от крови повязку. Василий, не желая отвлекать врача от работы, вышел с пленным во двор, уселся на крыльцо. Мимо то и дело сновала жена хозяина с тазиком.
– Может, помочь? – подхватился было Василий, но та только махнула рукой:
– Да сиди уж! Без тебя помогатых хватает.
Вскоре вышел сам Константин Егорович, присел рядом.
– Значит, в Лоеве уже немец? – нарушил он тишину.
– Скорее всего, – кивнул Василий.
– Получается, что завтра-послезавтра и до нас доберется, – тяжело вздохнул хозяин. – Сильный он, фашист этот, ишь как прет, без остановки. Ну ничего, Наполеон в свое время так же резво скакал, да только еле живой уполз. И этот никуда не денется.
– Знаю, –