Забытая сага. И боги смертны. Никита Андреевич Меренков
нож упал в грязь, а затем в эту же грязь плюхнулся на колени поверженный.
–Теперь ползи к детине. Как там тебя? – Кот Кверие пнул под зад однорукого.
– Фома… – скуля, не скрывая слез, пролепетал ампутант.
– Хрюкай, Фома, хрюкай.
В это время Эльфка подала первые признаки жизни после начала заварушки.
Бугай повиновался, начав плакать еще сильнее.
– Теперь, порося мои, ползите туда, – мечник указал клинком в сторону хлева, что был за таверной. – Чтоб я слышал ваш поросячий визг всю дорогу!
– Спасибо, кто бы ты ни был. Хочешь оплату? – Эльфка, виляя импровизированным хвостом, подошла вплотную к Коту Кверие, чуть не кольнув его своими крошечными рожками марала. Ее тонкие бледные губки оказались прямо у его уха, и она влажным, теплым голосом продолжила:
–Твои вещи спёрли.
Оставив легкий поцелуй, который, словно каленое железо, отпечатался в памяти авантюриста, она порхнула дальше, вглубь бесконечных улочек Феллана. «Вещи пропали?» мелькнуло у Кшиштофа в голове. Он повернулся и увидел, как его посыльный стоял, махал руками и кричал, что кто-то утёк с тюками, а ведунья, держа его подарок-стилет в руках, еле улыбалась, слегка покачивая головой в знак одобрения.
– Вот и делай добрые дела. Таким образом, цена нашей доброты составила девяносто три кроны. Здорово! – Кот Кверие отбросил носком сапога отрубленный палец и пошел от импровизированного свиного стада в сторону своих путников.
– Ладно, Дурфи, рассказывай маршрут. Нам придется тебя проводить. Да, Хельга, это не по плану, но и терять всю провизию было не по плану. Выдвигаемся завтра на рассвете. А клинок я оставлю, уж слишком он хорош! Не против?
– В таких руках? Конечно, нет! Забирай.
Глава 3
Где свет встречается с тьмой
Паладин Святого ордена плачущей Богини, Ульрих Гроссберг, шел по ярко освещенной зале Ордо Иллюминариум16, самому прославленному отделению паладинов. По обе стороны от гордо идущего гиганта стояли классические скульптуры самых прославленных воинов. Сам Ульрих был облачён в белоснежные доспехи с алой геральдической накидкой на грудной пластине, которую торжественно утяжелял золотой ореол с изображением слезы Богини Дары в центре. Чуть ближе к груди от исполинских наплечных пластин, которые с легкостью закрывали воина даже в шлеме, виднелись две священные печати, благословлённые архиепископом Элизой ван Грид, второй святой из рода людей в истории Материка. Под этими пунцовыми печатями находились фрагменты походной и боевой молитв, которые были на устах каждого паладина с момента принятия в Орден и до наступления смерти. Ульрих, в отличие от остальных паладинов, которые были ниже его по званию как в Ордо Иллюминариум, так и во всем Святом Ордене, не носил ни шлема, ни огромного боевого молота, который внушал страх не только в сердца врагов на поле брани, но и в головы сподвижников.
Каждый паладин, и тем более Ульрих,