Истребители: Я – истребитель. Мы – истребители. Путь истребителя. Владимир Поселягин
мы такие крутые, что сможем продержаться против немецких асов, или мы – в том, что уже все умеем. Скорее всего, присутствовали оба варианта плюс недооценка возможностей противника. Потери были ужасающими. Три МиГа – это еще не зная, что с Карповым. Две «троечки» – четко видел, что уходили только четыре «таира». Удар по самолюбию сокрушающий. Не спасало даже то, что я сбил пятерых.
– За одного битого трех небитых дают, – простонал я, вспоминая парней.
Я не знал, что мой ведомый умудрился долететь на горящем истребителе до наших позиций. Его, полуобгоревшего, севшего на вынужденную, вытащили из кабины ездовые артиллерийского дивизиона. Помощь была оказана вовремя, и Саша Лапоть отправился в далекий путь по множеству госпиталей.
Горевать не было времени, нужно было выбираться к своим. То, что я находился за линей фронта, то есть на немецкой территории, я знал прекрасно. Но где? Как-то не было времени осмотреться. До наших оставалось минут десять лету. Значит, километров тридцать пять от фронта. Аэродром «А» находился в пятидесяти, то есть отлетел я от него километров на пятнадцать, но это примерно.
Открыв планшет, достал карту и стал с интересом крутить ее.
– Так! Бой мы вели восточнее с уходом в глубь территорий противника. Потом наше бегство, и вот тут меня подбили… Ну вроде тут! Потом я планировал… Блин, и в каком из этих двух лесов я нахожусь? Так, нужно припомнить, с какой стороны была дорога? Вроде с левого плеча… Получается, я вот тут, а фронт тут. Во, и поляна есть… Черт, почти сорок километров, и это только по прямой. Блин, далеко нас немцы в глубь своих территорий оттянули, далеко! Ладно, не хрен сидеть, почапали.
Убрав карту обратно, я достал пистолет, проверив его, сунул за пояс – оттуда как-то доставать быстрее – и, осмотревшись, направился на восток, домой.
Пока шел по лесу, вспомнил свои блуждания с Васечкиным: нынешняя эпопея напоминала наши хождения в месте прорыва моторизованных частей Вермахта, только не было со мной парня и болот. Перепрыгнув через ствол упавшего дерева, пошел было дальше, но почувствовал запах разложения. Принюхиваясь, я вышел на поляну, где, прикрывая нос рукавом комбинезона, быстро осмотрелся. На поляне лежали трупы советских бойцов. Десятка два, по моим прикидкам. Судя по остаткам костра и валявшегося в золе котелка, группа встала на ночевку, но на нее наткнулись немцы и, подобравшись ближе, в упор расстреляли. За подобное развитие событий говорило то, что у погибших забрали все – и документы, и оружие. Против – немцы ночью не воюют, а нападение точно было ночью.
Отойдя немного в сторону против ветра, я набрал в легкие свежего воздуха и быстро зашагал обратно, высматривая, что может пригодиться. Первым делом подхватил котелок с остатками какого-то варева, он был цел, ну почти, попавшая в ободок пуля не в счет. Потом снял с ветки явно сушившуюся плащ-палатку… Неведомые убийцы хорошо прошлись по поляне, но искали все ночью и кое-что просмотрели. Например, полный сидор, висевший на сучке березы немного в стороне. Больше всего меня в нем обрадовали сухари. К сожалению, кроме этих самых сухарей, ничего