Святые с улицы Бримо. Илья Сергеевич Ермаков
в коридоре стихли, и в душепопечительском центре послышали вздохи облегчения.
– Свинство! – буркнула Сирена. – Как он вообще посмел вас так допрашивать, Ходячая Старость?
Одноглазый Варан схватился за полотенце, висящее на спинке стула, и принялся вытирать лицо.
– Я прямо весь вспотел, когда он вошел! И почему меня всегда бросает в дрожь, когда Кардинал Ноа заходит к нам?
– Не тебя одного, поверь, – поддержала его Кексик, – я прямо замираю и пошевелиться не могу! Стою столбом и не моргну!
– Спокойно, дети мои, ничего страшного не случилось, – Ходячая Старость опустился на мягкое кресло-подушку.
Но у Экзорциста оказалось иное мнение на этот счет.
– Как это не случилось? Мне показалось или Кардинал… шантажировал вас! Он отдает такие приказы и даже не стесняется нас! И его свита… они явно осведомлены обо всех его кознях!
– Не могу не согласиться с Экзорцистом, пастор Джозеф, – кивнул Анчоус, – будь ситуация другая, я бы сказал, что мы не должны оспаривать решения главы Церкви, но это… переходит все границы! Это недостойное поведение для Кардинала!
– Но достойное для человека, у которого в руках есть власть, – парировала Бестия.
Все дружно уставились на нее.
– А что я такого сказала?
За Бестию заступился Ходячая Старость.
– Она права. Кардинал – приближенный Императора. Нам остается только гадать, кто кого тянет за ниточки. Кардинал имеет оказывает большое влияние на императорскую семью, мы не можем этого отрицать.
– Это же неправильно! – встрянул Доктор Дэз. – Он хочет выведать политические секреты!
– И он имеет право делать то, что считает нужным. Задача Кардинала – защищать Императора. Если он узнал, что Селиван Леконт явился инкогнито ко мне на исповедь… это должно что-то значить. Как минимум, это означает, что есть ряд вопросов, в решении которых Император не может довериться своему верному Первому Советнику.
Они понимали, что Ходячая Старость прав, как всегда.
Герцог и Апельсинка, убедившись, что опасность в лице страшного Кардинала Ноа исчезла, вышли из-под стола.
– Это не наше дело, – добавил Ходячая Старость.
От этих слов всем стало тоскливо.
Но следующие слова Старости вселили в сердца душепопечителей надежду на лучшее:
– Это дело для Восьми Призраков Йорма.
История Бродячей Совы
Я поклоняюсь ночи.
Ночь – моя лучшая подруга, моя верная спутница, моя благородная богиня.
Я живу в ночи, и я дышу ночью.
Я существую ночью.
Почему?
Так спокойно.
Мне так нравится.
Так надо.
А еще я люблю черный цвет.
Однажды я сама пришла в Церковь душепопечительства на улице Бримо. До того дня я никогда не ходила на исповеди. Но пришлось…
Я села в узкую маленькую закрытую комнатку исповедальни и открылась пастору Джозефу.
– Мне нужна помощь.
Я честно во всем созналась.
– Что тревожит