Роман с «Алкоголем», или История группы-невидимки. Игорь Матрёнин
естественное отвращение при привычных звуках громогласного очищения над «белым приятелем». Далее для «танкиста» обычно следует полуобморочный просмотр телепрограмм на боевую тему по спасительному кабельному, причём на разрушающей тело и душу громкости.
Да, как же я мог забыть! Дядя Юра! Наш замечательный ближайший сосед-гедонист такого жизнелюбивого нрава, что пивно-сосисочный живот его победно торчит из-под любого зимнего пальто, как символ несгибаемой и всепобеждающей витальной силы. Прибавьте сюда тронутую благородной сединой чёрную шевелюру во все стороны, такие же залихватские цыганско-болгарские усы, доводящую до оторопи коммуникабельность, вечное галантное «подшофе», нескончаемые рассказы о мифических любовницах из Прибалтики, нескольких небольших авиазаводиках в личной собственности, волнующей карьере пилота, усердных занятиях в престижнейших «тренажёрках» Москвы и многочасовые приготовления «изысканной пищи» на общажной некартинной кухне с обязательным сухим вином и экзотическими специями! И вот, вуаля, наш Дядя Юра весь перед нами в «психологическом портрете».
Всё, не хочу говорить более ни о ком.
Ну разве пару слов об Отце Родном – свирепом директоре этой нашей импровизированной «Гостиницы» Валерии Тимофеевиче, по амикошонски окрещённом обитателями ночлежки «Тимохой». Сухопарый, с пронзительным взглядом и орлиным носом, весьма идущей ему лысиной и походкой белого офицера, он походил больше на римского патриция, чем на мелкого администратора.
Насущные вопросы он всегда решал быстро и мог наотмашь отбрить и поставить на место любого хамоватого бродягу из местных. Во власть свою невеликую, думаю, был он влюблён страстно и многие жители этого странного дома трепетали перед ним, считая за самовластного хозяина.
Почему-то вот кажется мне, что таких же, как мы, мягко говоря, не слишком «авиастроителей», было на каждом этаже чумной «богадельни» предостаточно и зависело от его «слова боярского» немало бесправных, живущих тут на птичьих правах. Мы обходились довольно банальным натуральным оброком – пузырёк недурственной водки, шоколадный тортик или ещё какая-никакая нехитрая снедь. Всё это почтительно подносилось в Его Кабинет по великим праздникам или в дни, когда нам случалось провиниться…
Провинности – тема особая, тонкая. К примеру, ежели мы дерзко установили в номере несанкционированный турник, что разлагает умы не в меру любопытных и самозабвенно «стучащих» уборщиц, преступно забыли внести священную оплату за месяц «сладкого комфорта», ну или просто, когда Тимофеич, нахмурив брови, останавливал нас, старательно изображающих вид жуткой спешки и занятости, и изрекал: «Ну и чего вы дальше собираетесь делать? Долго ещё будете тут обретаться? У меня ведь заезд плановый на носу, комнаты все наперечёт! Мысли есть какие-то?». Мысли немедленным образом возникали.
Причём у других, менее привилегированных граждан Общажной Республики (а за нас всё-таки поручилось