Тайна Нереиды. Роман Буревой
стена? Укрепления? Ты видела новые укрепления?
Она отрицательно покачала головой.
Что это? Магия? Гнев чужых богов? Или нечто похуже? Удар молнии, выпущенный из перуна Юпитера, испепелил дом Марка Габиния. Но даже перун царя богов не может уничтожить целый город. Неужели людям на низкорослых лошадках под силу такое? Элий на мгновение возненавидел Летицию за этот черный сожженный город, который он так отчетливо увидел ее глазами. Как будто она тоже была виновата в катастрофе. Как и он. Как все.
– Невозможно, – сказал Элий вслух, проверяя силу этого слова. Но не ощутил его веса. Пустота. Колебание воздуха.
– Значит, ты позвал меня сюда, чтобы я раскрыла тебе будущее? – Голос Летиции задрожал от обиды. – Ты все время думаешь о своих важных государственных делах. Даже когда со мной здесь наедине! – Она вдруг заплакала. Легко, по-детски, как прежде смеялась. – Я знаю, ты презираешь меня, считаешь развратной, потому что я легла с тобой в постель! Потому что сама попросила об этом! Да я, шлюха! Я целую твой портрет и ласкаю себя и воображаю, что предаюсь с тобой Венериным удовольствиям. Я не могу ни о чем думать – только о тебе. Каждую минуту, каждую секунду. Сижу одна в комнате и шепчу: «Элий, Элий…» Я просто-напросто сошла с ума. Только и всего! – Она не знала, что заставило ее признаться в подобном. Ей хотелось вывернуться наизнанку, лишь бы приблизиться к нему.
– Мы должны быть рядом, чтобы было не так страшно. – Это все, что он мог сказать.
– Рядом или вместе?
Он обнял ее за плечи, привлек к себе. Она прижалась к нему так порывисто, что повалила на ложе, будто собиралась устроить веселую детскую возню. Ребенок, совсем еще ребенок.
– Почему ты ко мне так относишься, а? Почему?
Он хотел ответить шутливо, и не смог. Вместо ответа положил ее ладонь себе на грудь. Хотел сказать что-нибудь нежное. Сказать нетрудно. Слова обрадуют Летти, как погремушка ребенка. Но напрасно он набирал раз за разом в легкие воздух – произнести не мог ни звука – только губы беззвучно шевелились.
– Считай, что ты все сказал, – засмеялась она и стала целовать его в губы.
– За что ты меня любишь, Летти? Ведь я калека, настоящий антиганимед [13], ты должна испытывать ко мне отвращение.
Летиция покосилась на его изуродованные ноги. Да, наперегонки с Элием не побегаешь. Но при этом Цезарь надел на пир тунику без рукавов, будто невзначай желал покрасоваться мускулатурой плеч и рук.
Летти погрозила ему пальцем:
– Ты кокетничаешь, как девчонка! Ты позировал Марции для ее Аполлона, и все знают об этом. Для доблестного мужа это неприлично.
Элий смутился:
– Мне кажется, что ты старше меня, Летти. И одновременно – ты – ребенок. Но знаешь ли ты меня? Ты клялась, что любишь. Я верю. Но не знаешь – это уж точно.
– Зачем мне знать тебя, если я тебя люблю? – Ей и самой хотелось узнать его и понять, но сейчас она принялась ему противоречить. Каждую минуту она чувствовала себя другой. Не могла нащупать нужный
Антиганимед – урод. Ганимед – красавец-юноша, похищенный Юпитером.