Эпоха чудес. Александр Николаевич Абрамов
прошлой неделе.
Ваня удивленно пожал плечами. Ни разу в жизни никто еще не интересовался его внешностью. Что уж говорить о том, чтобы кто-то хотел его нарисовать. Если бы он чаще смотрелся в зеркало, то мог бы дать ей правильный ответ, но на всякий случай кивнул. Ему не хотелось расстраивать воспитательницу.
– Похож.
– Вот только твои глаза – синие, а не голубые. Я только сейчас это увидела. Ничего страшного, эту неточность легко исправить. – Она тут же взяла в руки кисточку, которую Ваня ранее принял за волшебную палочку, но вскоре отложила ее. – Я могу сделать это и позже.
Ваня продолжал изучающе смотреть на картину, все больше и больше узнавая в ее деталях общую спальню. Настолько сильным было сходство, что этот рисунок стал казаться ему каким-то волшебным. Ваня одновременно был на картине и смотрел на себя со стороны.
Воспитательница предложила ему чаю и Ваня, уже не ожидая с ее стороны подвоха, согласился. Они немного поговорили о Ваниной жизни, а потом она попросила его идти спать.
Следующим вечером, сам не зная почему, он дождался, пока все уснут, и снова пошел к ней. Утром Савельич установил новую дверь, поэтому, опасаясь, что стук может кого-нибудь разбудить, он сбегал во двор, сорвал лист подорожника и просунул снизу. Спустя время Софья Васильевна с улыбкой открыла и вновь пригласила его зайти.
Так продолжалось последние две недели. В течение всего дня она вела с ним так же, как с остальными, а по вечерам пелена строгости спадала, и они много разговаривали.
Ваня рассказывал про свою жизнь в приюте, рассказывал про каждого из ребят. Именно с его помощью Софья Васильевна выучила всех по именам и вообще узнала о них много всего. Например, она узнала, что у Васи аллергия на молоко, поэтому, когда он отказывается его пить, то не хочет обидеть Савельича, с таким трудом его доставшего. А когда во время грозы Гриша начинает кричать, это не значит, что он дурит. Просто он очень боится грома.
Эти мелочи про каждого из детей вскоре превратили Софью Васильевну из воспитательницы, которую все боялись, в женщину, которую все полюбили как родную. Правда, Петька и Филат, почуяв слабину, начали драться в ее присутствии. Но делали они это быстро и вполсилы.
И вот сейчас, сидя в смородине и выслушивая планы Петьки и Филата, Ваня понял, что именно те решили украсть. Если сложить слова «малер» и «альберт», получится именно «мольберт». Тот самый, что стоял в комнате их воспитательницы. Как-то раз Ваня спросил, откуда он у нее. Софья Васильевна не ответила на вопрос. Она лишь сказала, что этот мольберт – ее единственная связь с прошлым.
Поэтому сейчас, скрываясь от хулиганов, он оказался перед очень сложным выбором. Стучать на них воспитательнице он не собирался. Все-таки этому правилу было много лет, а с Софьей Васильевной он познакомился совсем недавно. С другой стороны, даже за столь короткое время она стала ему так близка, что он не хотел допустить подобного. Одно дело, когда Петька с Филатом отбирают хлеб у малышей, но сейчас все иначе: речь шла о самом настоящем преступлении,