Трактир «Разбитые надежды». Владимир Свержин
тут… – Марат замялся, – ну, в общем, мы хотим нанять тебя.
– Нанять меня? – усмехнувшись от неожиданности, переспросил Леха.
– Ну да. – Голос чешуйчатого окреп. – Ведь ты же страж, охраняешь караваны?
– Охранял, – скривился воин.
– Мы должны уходить отсюда, – вновь заговорил Марат. – Ниже по реке, в четырех днях пути, есть большое селение. Там наших больше двух тысяч. Мы решили нанять тебя, чтобы ты довел нас, детей, и все добро, что мы сможем унести, в то самое место. Мы готовы тебе заплатить.
– Чем же? – с интересом уточнил Лешага.
– Книгами. Больше у нас ничего нет. Стрелялка и так у тебя. Могу добавить к ней десяток патронов. Если согласишься, конечно. Десять патронов к стрелялке и пять книг на твой выбор.
– Семь. И эту, которую Зарина принесла. – Леха вытащил из-за пояса том в яркой обложке, на которой два человека в оранжевых легких одеяниях вели поединок какими-то диковинами, то ли копьями, то ли странными мечами с очень длинной ручкой. Завораживающая таинственной силой книга, множество картинок, в том числе с изображением боевых техник, знакомых по урокам Старого Бирюка. Какие-то портреты непонятных людей с прищуренными, точно от яркого солнца, глазами, виды заветного Шаолиня и… бесконечное множество каких-то неведомых значков, палочек, закорючек. Вот бы действительно найти этот Шао-линь, стать учеником, носить такие же яркие одежды… Леха мотнул головой, отгоняя пустую мечту. Как бы то ни было, эту книгу он не собирался отдавать никому, но еще семь в довесок – немалое богатство.
– Соглашайся, – продолжал увещевать Марат. – Все равно, куда бы ты ни шел дальше, нужна будет еда, а тем более – вода. Сам же знаешь, в этих местах ее совсем мало. Клянусь, если привезешь детей, в поселке дадут тебе вдоволь и того, и другого.
– Тут как бы самого не съели, – криво усмехнулся Лешага, – в виде праздничного ужина!
Марат, дотоле оживленно жестикулирующий, замер, точно обледенев. Лехе показалось, что в землисто-сером цвете чешуи его собеседника проступил багровый оттенок. Тот замолчал надолго. За это время можно было дойти вновь до лаза и обратно.
– Да, – наконец выдавил юнец, – мы едим трупы. Мы не хотим этого, не любим. Это противно. Однако порой нам попросту больше нечего есть. После оранжевого тумана, висевшего тут семь дней, земля очень надолго перестала родить. И рыба в реке почти вся перевелась. Ты сам видел, здесь был большой город. После разлива реки, убившего всю нижнюю его часть, после ядовитых дождей, выжил едва ли каждый сотый. Запасы еды, все, какие удалось найти, закончились менее чем за год. Уходить было некуда. Везде, насколько это было нам известно, происходило то же самое, иногда и еще хуже. Мы вымирали. За прошедшие годы земля немного очистилась, пригодных в пищу растений стало больше, и кое-где даже начало появляться мелкое зверье. Мы делали силки, ловушки, и нам было чем питаться. Но когда у нас не осталось выбора… Когда начало казаться, что жизнь налаживается, сюда пришли волкоглавые, так ты их называешь? Вчера,