Трактир «Разбитые надежды». Владимир Свержин
не слишком быстрое движение.
– Ты, выходит, теперь настоящий драконоборец?
– Кто? – удивился Лешага.
– Ты не знаешь? – Марат обрадовался возможности блеснуть эрудицией. – До Того Дня в мире было много драконов. Это такие чудовища, даже больше этого встречались, многие с крыльями. В совсем древние времена они постоянно с людьми враждовали, скот у них похищали, красивых девушек, – он мельком взглянул на Зарину. – А защищали людей драконоборцы. Они сражались с такими вот, – парнишка ткнул пальцем в мертвое чудище, – и всегда побеждали их. Одного из героев звали Святой Георгий. Он был самым знаменитым, наверное, много драконов победил. Я в книжке картинки видел. Так эти драконы, и большие, и маленькие, меньше, чем конь у Святого Георгия. Но все такие же зубастые, только на хвосте вроде как шип. Этот драконоборец всегда девушек спасал, а они его за это любили.
– Любили, ишь ты… – Лешага хмыкнул, он и в прежние времена слышал это словцо, знать бы только, что оно значило. Он помнил мать, кормившую его просяной кашей, в которой иногда даже попадались кусочки мяса. Она была сурова, часто кричала, но кормила всякий день. А однажды, когда Леха кубарем скатился с каменистого склона, даже плакала над его лежанкой. Возможно, это и называлось – любила. Он мельком глянул на Зарину, обрабатывающую его царапины едко пахнущей мазью. «Тогда она что же, тоже меня любит?» – от этой мысли его невольно передернуло.
– А потом, – продолжал Марат, – драконы как-то примирились с людьми и даже научились принимать их облик. И в городах жили, как все прочие, только особыми кланами. Черный клан, синий клан…
– Ишь ты, – вновь повторил «драконоборец» и покачал головой. Не то, чтобы рассказанная чешуйчатым история его сильно удивила, уж скорее она многое ставила на свои места. Если человек по своему желанию мог становиться этаким чудищем, то, стало быть, и он… Ну, конечно, не таким драконом, но все же…
– Чистая правда, я в книге читал: так и называлось – «Черный клан»!
– А с этим что делать? – перебивая болтливого приятеля, спросила Зарина, кивая на мертвого живоглота.
– В воду бы его сбросить! – взмолилась одна из женщин. – Мы тут на веслах убиваемся, и без того еле-еле плетемся.
– Свежевать надо, – отвлекаясь от занятного рассказа, буркнул Лешага. – Шкура прочная, не всякая пуля возьмет.
– Да чем свежевать-то?! Нашими ножами такую шкуру не взрезать. Лучше от греха подальше в воду столкнуть, а то ведь завоняется, протухнет.
– Нет-нет! – вмешался Марат. – Не завоняется. Мясо драконов не гниет, а усыхает. Я читал! А значит, попозже он легче станет, его и столкнуть будет проще. А если что, в селении и топоры, и большие ножи обязательно найдутся.
– Да как же грести-то?!
Лешага перестал колдовать над побитыми ногами юнца. Кости были целы, так, пустое дело – ушиб. Он как занозу вытянул боль из ноющих мышц и сбросил ее в гнилую воду.
– Все! Нечего сидеть, вставай, пошли на весла.
Марат вскинулся, без труда поднимаясь с бревен, глаза его обалдело уставились на воина.