Девочки, к вам пришел ваш мальчик (сборник). Людмила Петрушевская
жить к нам! У нас пока еще бабушка с теткой не живут, они живут там у одних… У мамы комната, у меня комната. Но ненадолго.
Галя. Спасибо, добрая душонка. Я не такая хорошая, чтобы меня жалеть. Я много чего в жизни пережила. Как ты думаешь, сколько мне лет?
Лора. Ну… двадцать?
Галя. Двадцать два, вот! Ахнула? У меня совсем другая жизнь, девочка, чем ты думаешь. Я не такая как все. Я родилась за стакан пшена. На разъезде Шубаркудук.
Лора оглядывается, не слышит ли кто.
И я не могу теперь вернуться к матери и опять спать с ней на одной кровати! На разъезде Шубаркудук!
Лора. А мы, знаешь, сколько лет с мамой на одном матрасе спали? Пока мне не исполнилось семнадцать лет! На полу. До пятьдесят шестого года!
Галя. Мы спали на одной кровати – я, мама и братишка. Потом братишка заболел костным туберкулезом, мама купила у соседки железную кроватку. Он так радовался кроватке!
Лора. А теперь мы получили комнату, и здрасьте, мама хочет выйти замуж за одного старика. Ему пятьдесят три года!
Галя. Ничего! Мама пустила к себе на койку жильца, вольнопоселенца дядю Костю, за сто рублей. Я у стеночки, мама в середине, дядя Костя с краю. Потом этот дядя Костя начал приставать к матери. Я перешла спать на пол. Голова под братишкиной кроватью, ноги под ихней. На полу хорошо… Чурки всегда спят на полу. Потом он начал приставать ко мне. Так мне надоел!.. Надоедает, надоедает, клянчит… Все просил. Сам хилый был, только из лагеря. Ты, говорит, удивительно красивая, хотя тебе всего двенадцать. Я тебе ведь сказала, я не такая как все…
Лора (оглянувшись). А у нас в анатомичке Юровская стоит, на меня смотрит и говорит: быть девицей – позор! И они все курят. И она еще химию сделала, с одной стороны волосы как пух висят, я говорю: «Юровская, как твоя прическа называется?» А она говорит: «Лучше так, чем такой лахудрой как ты ходить». Они смеются и обзывают меня «мичуринская коза». Знаешь, такой анекдотик, дед с бабкой померли, дед идет в рай, а бабку не пускают. Он говорит: раздевайся, совсем (оглядывается), и становись на четвереньки (оглядывается). Вот он подходит в рай, а его спрашивают: а это кто с вами? Кого вы ведете на веревке?
Галя. А. Знаю.
Лора. Да. Это, говорит, мичуринская коза.
Галя. Не обращай. А вот я вообще… материна мать и отец были кулаки, их выслали, только никому не говори, я пошутила, они все по дороге умерли, мама осталась одна, оказалась она в Шубаркудуке. И я родилась в тридцать четвертом году, а маме было пятнадцать лет. А меня нечем было кормить, вот и Лёша родился за стакан пшена. На меня, наверно, не один стакан пшена пошел. Но я белая, а Лёша уже смуглый.
Лора (оглянувшись). Кошмарики.
Галя. Ну ладно, я пошла.
Лора. Ты у меня пока поживешь? У меня есть хлеб, колбаса.
Галя. Нет, я уже сегодня ела, и потом меня должен ждать один бандит…
Лора. Клевый? (Горда произнесенным словом.)
Галя (так же гордо). Я сама чувиха клевая.
Картина шестая
В доме у Лики. За столом Лика, Михал Михалыч, который задремывает, Нета и Люба.
Лика. Вашу дачу на Сорок втором километре