Девочки, к вам пришел ваш мальчик (сборник). Людмила Петрушевская
Туманский вроде бы ставит условия, он поступает в Гнесиных на вокальное, зная, что вы, Станислав Геннадиевич, являетесь доцентом Гнесиных…
Станислав Геннадиевич. В рабочем порядке! Итак, до фестиваля считаные месяцы и двенадцать занятий. На дворе март тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года. Костюмы не сшиты. Вопрос с делегатами на фестиваль международный остается открытым до победы на Всесоюзном фестивале. Подчеркиваю, до по-бе-ды. Тем не менее альтов двадцать, первых альтов пятнадцать при норме десять. Альты, будьте старательны, боритесь за право. Это творческий конкурс. Сулимова, опять пошла опаздывать. Правда, уже бросили мы дудеть. Уже не солируем. Хорошо, мощно звучит Сулимова в форте, пиано надо подработать, учись у стариков. Перерыв. Баранова, подойдешь ко мне.
Баранова подходит.
Баранова, пропущено два месяца. Учти.
Галя. Станислав Геннадиевич, я два месяца пролежала в больнице, я упала с поезда. (Поднимает со лба волосы, показывает.) Зашивали.
Станислав Геннадиевич. Мы прошли новые вещи, возьми у Сулимовой партии, она выучила.
Лора. Я дам, Станислав Геннадиевич.
Лора и Галя отходят.
Слушай, ты где была?
Галя. Где была, там нету.
Лора. Слушай, мы столько новых вещей прошли, кошмар.
Галя. Скажи, у тебя хата еще свободна?
Лора. Да вообще-то их вот-вот выгонят к нам, они надоели там страшно. Все мечтают, чтобы их оттуда выгнать. Но пока еще не выгнали. Так что их комната еще есть. Я там живу одна. А что?
Галя. Меня позавчера из больницы выписали, я сидела ночь на междугородней. День спала в метро. Поехала к своей квартирной хозяйке, она сказала, твоя койка свободна, но деньги вперед за три месяца, как всегда. А у меня как раз денег-то сейчас нет.
Лора. Кошмарики. А этот дурак Поляков из вторых теноров ко мне подходит, говорит: хотите пойти на балет «Коппелия» в филиале Большого? Я говорю: почему же. Дал билетик. Я пошла. Место было стоячее, над сценой, второй ярус. Видно было только сверху. Прыгнет она, а к нам пыль летит, на зубах скрежещет.
Галя. Поляков урод. Я бы с ним не согласилась пойти на балет.
Лора. Так он не пришел! Я там одна простояла. В воскресенье я пришла на хор, отдала ему семь рублей. Видно, он купил себе билетик, а выкидывать жалко, он мне продал.
Галя. А как я в больницу-то попала, знаешь? Ну, в общем, я устроилась работать в передвижной такой состав, чинили пути, знаешь? В вагончиках жили. Ну вот. Ну и конечно, они там меня не приняли. Я из университета! Да вообще ужас. (Откашливается.) У нас в вагончике жило пять баб, а спали (пауза) девять человек.
Лора. Мест не хватало?
Галя. Не то. К ним ночевать четверо мужиков еще приходило. Я одна спала, остальные по двое.
Лора. Кошмар. Ленская в анатомичке стоит, плачет, ее девки окружили, она замуж выходит. Чтобы отдаться Рыжему, у нас такой Рыжий есть, но он женат. Он один раз подходит ко мне и говорит: «Три рубля нет?» Я растерялась и говорю: «Нет». А у самой было. Гордость заела.
Галя. Дальше больше. Ехали