Поджигатели. Цепь предательств. Ник. Шпанов
и Шиллинга. О том, что творилось в роскошных залах и глубоких подвалах виллы, осторожно шептался Берлин…
Преломляя свет далеких, еще не видимых Гауссу автомобильных фар, дождевые капли крупными светящимися бусинками скатывались по черному стеклу. Одна за другой, поодиночке и целыми рядами, появлялись они из-за рамы.
«Словно солдаты в ночной атаке, выталкиваемые из своих окопов и бесследно исчезающие в траншеях врага», – пришло в голову Гауссу.
У дома остановилась машина. Из-за руля вылез коренастый человек. В подъезде вспыхнул свет. Генерал узнал брата Августа.
Тот вошел, немного прихрамывая.
– До сих пор не могу привыкнуть к твоему штатскому костюму, – сказал генерал, заботливо усаживая гостя.
– Прежде всего прикажи-ка дать чего-нибудь… – Август прищелкнул пальцами и предупредил: – Только не твоей лечебной бурды!
– Прошлые привычки уживаются с твоим саном?
– Профессия священника – примирять непримиримое.
– Я хотел с тобою посоветоваться…
– В наше время священник не такой уж надежный советчик, – насмешливо ответил Август. – Речь идет о церкви?
– Нет, о войне. Теперь уже ясно: мы сможем начать войну.
В глазах священника загорелся веселый огонек.
– Ого!
– Да, наконец-то!
– Немцы оторвут вам голову…
Генерал отмахнулся обеими руками и, видимо, не на шутку рассердившись, крикнул:
– Не говори пустяков!
– Ты же сам хотел посоветоваться.
– Не думаю, чтобы такова была точка зрения церкви. Она всегда благословляла оружие тех, кто сражался за наше дело.
– Тут ты, конечно, не прав. Церковь во многих случаях благословляла оружие обеих сторон!
– Раньше ты не был циником, – с удивлением произнес генерал.
– Это только трезвый взгляд на политику. – Август потянулся к бутылке. – Позволишь?
– Наливай сам, – скороговоркой бросил генерал и раздраженно продолжал: – Что дает тебе основание думать, будто мы не сможем повести немцев на войну?
Август расхохотался:
– Ты же не дал мне договорить! Я хотел сказать, что немцы поддержат вас во всякой войне…
– Вот, вот!
– Кроме войны с коммунистами.
– А о какой другой цели стоит говорить?.. Именно потому, что эта цель является главной и определяющей все остальные, мы и обязаны относиться к достижению ее с величайшей бережностью. Мы недаром едим свой довольно черствый хлеб, – с усмешкой сказал генерал. – Мы начнем с Австрии. Это будет сделано чисто и быстро: трик-трак!
– Ты воображаешь, будто никто не догадывается, как это будет выглядеть? Перебросками поездов вы создадите иллюзию движения миллионной армии, которой нет!
– Для проведения аншлюса нам не нужны такие силы.
– Что вы будете делать, если не удастся взорвать Австрию изнутри?
– Воевать!
– Зачем