Пассажир. Жан-Кристоф Гранже
вельветовый пиджак, хлопчатобумажный свитер с надписью «Чемпион» и дырявые джинсы. Документов, позволяющих установить его личность, при нем не оказалось. Мужчина явно пребывал в шоковом состоянии, говорил с трудом и, судя по всему, не всегда понимал, о чем его спрашивают.
Хуже того, в руках он держал два предмета, с которыми категорически не желал расставаться. Огромный разводной ключ длиной 450 миллиметров и телефонный справочник Аквитании за 1996 год – один из тех «кирпичей», что насчитывают тысячи страниц и печатаются на папиросной бумаге. На ключе и на справочнике были следы крови. Объяснить, откуда у него эти предметы, техасец не смог, как не смог сказать ничего определенного и про кровь на них.
Сотрудники железнодорожной охраны привели его в вокзальный медпункт, полагая, что он ранен. Однако осмотр показал, что на нем нет ни царапины. Следовательно, кровь на ключе и на справочнике принадлежала кому-то другому. Старший охранник позвонил в полицию. Через четверть часа подъехал Пелас со своими подручными. Они забрали незнакомца и вызвали районного дежурного врача, который, в свою очередь, связался с Фрером.
Допрос в полицейском участке ничего не дал. Мужчину сфотографировали и сняли у него отпечатки пальцев. Криминалисты взяли образцы слюны и волос, чтобы проверить его ДНК по базе данных Автоматизированной национальной системы генетической информации. Кроме того, на ладонях и под ногтями у незнакомца обнаружились частицы пыли, немедленно отправленные на анализ, результатов которого еще ждали. Само собой разумеется, полиция изъяла разводной ключ и телефонный справочник как вещественные доказательства. Вот только доказательства чего?
Звякнул сигнал вызова. Фрер бросил взгляд на часы – 15.00. Ну вот, начинается. С больными, доставленными по «скорой», и пациентами стационара безделье ему не грозило. Он быстро просмотрел сообщение на экранчике ручного монитора: проблема в одиночной палате для буйных в западном корпусе. Подхватив докторский чемоданчик, он быстрым шагом направился к выходу, а по центральной аллее, по-прежнему утопавшей в тумане, уже почти бежал. Больница насчитывала дюжину корпусов. В части из них содержались больные из разных областей Аквитании, другие специализировались на определенных заболеваниях – токсикомания, сексуальные отклонения, аутизм и так далее.
Западный корпус был третьим с левой стороны. Фрер бросился вперед по центральному коридору. Белые стены, линолеум цвета беж, выведенные наружу трубы отопления – каждое здание изнутри выглядело одинаково. Ничего удивительного, что пациенты, возвращаясь сюда на повторное лечение, подолгу плутали, разыскивая свою палату.
– Что тут у вас?
Интерна его вопрос разозлил.
– А вы чего, блин, сами не видите, что тут у нас?
Фрер не обратил на грубость молодчика никакого внимания. Приблизился к смотровому окошку и пригляделся. В углу палаты, сжавшись в комок, сидела обнаженная женщина с очень белой кожей, перепачканная калом и мочой. Окровавленными