Любовь длиною в жизнь. Фердинанд Фингер

      Приходите в мой дом, я открою вам двери,

      Для людей дорогих он открыт навсегда.

      В нем вам будет тепло, здесь не будет метелей,

      Тех, что в жизни бывают, когда с вами беда.

      Вас участьем своим привечу, обогрею,

      И от доброй души постелю вам постель.

      Напою, накормлю, будет вам веселее.

      Серебрящую голову прогоню я метель.

      За бокалом вина позабудем тревоги,

      Пожелаю я всем тишину и добро,

      Выпью чарку за всех, кто устал по дороге,

      За заблудших и падших приносящих нам зло.

      Как и все, не святой, но хочу ближе к Богу.

      И свои прегрешенья отмолить за года.

      И за право мне жить изберу я дорогу,

      Чтоб чрез десять ступенек мне подняться туда.

      И когда призовет, что когда-то случится,

      Сверху взглядом своим буду вас провожать

      И желать вам добра и молиться, молиться,

      Чтоб Господь вам с небес ниспослал благодать.

      Мы уезжали навсегда, нас изгоняли из России

      По морю голубому на последнем «белом» корабле.

      Мы проиграли, нас расстреливали, не щадили

      Большевики, оставшиеся на любимой стороне.

      А ненавидели и не щадили, не любили,

      Так это те, кто церкви рушил, разбивал колокола,

      Те, убивающие у народа душу, те, кто веру истребили,

      Вторично гвозди вбили в руки у Христа.

      Безбрежна моря гладь, лишь преданы дельфины,

      Плывущие у носа убегающего корабля.

      А лошади, что провожали с седлами на спинах,

      Расстреляны лежат на дне, хозяев душу утопив, как якоря.

      От запаха родной израненной земли

      У изгнанных не будет голова кружиться

      На траву непокошенную Родины они

      С любимыми не смогут опуститься.

      Ведь, вроде, счастье, все, конец – живые.

      Уж никогда и никого не надо убивать,

      Душе их облегченья нет: покинуть Родину – Россию,

      Ведь это все равно, что сердце разорвать.

      Вот шестьдесят прошло с минуты этой страшной.

      Я в старческом приютном доме нахожусь,

      Что у Нью-Йорка, вижу тех людей бесстрашных,

      Их потрясающую Богу преданность я узнаю.

      И в разговорах с ними интересных, бесконечных

      Я вижу Родины моей ушедшую судьбу.

      Под звон пасхальный колокола благовестный

      Рассказы их о прошлом слушаю, слезы я не таю.

      Под восемьдесят пять тем «белым» офицерам,

      И в них живет Россия, что жила и умерла.

      Они герои, воевавшие в движеньи «белом»,

      В народной памяти их подвиги всегда.

      Возрадуйтесь, живые и умершие, во славу Бога!

      Ведь в вашу честь звонят в Москве колокола,

      А в небесах душа защитников свободы,

      И ваша честь, как чаек белые крыла.

      И будет назван русский город словом Капель,

      Стоять и красоваться будет город под названием Колчак,

      И строй кадетов нам живым вдруг зазвучит чеканным шагом,

      Все будет – Бог велик, да будет так.

      И в голубом просторе моря, уплывая,

      Корабль «белый», тот последний, не исчезнет без следа.

      Пусть потихоньку в дальней дымке исчезая

      В сердцах живущих остается навсегда.

      Смотри, вот, строй за строем мертвые с живыми

      По Красной площади проходят, как тогда, в те времена.

      Прославлены теперь по всей России

      Кадеты русские, их героические имена.

      Два года минуло с тех пор, когда я юность повстречал.

      Цветком