Любовь длиною в жизнь. Фердинанд Фингер

      Ковыль степной, зачем печалью гнешься

      К могиле не глубокой за твоей спиной,

      Не жди – от смерти справедливости ты не дождешься,

      Но промахнулась смерть, солдатик тот не твой.

      В поклоне не испросишь для него прощенья,

      Команда «пли!» и ты уж не живой,

      А только лишь за то, что высказал сомненье,

      Что так уж важен завтрашний смертельный бой.

      Ну, сдуру ляпнул, в «Смерш» доставлен,

      Коротенький допрос и все, ну что сказать,

      Он не советский, враг он настоящий,

      Прочитан приговор, расстрел, «ебена мать».

      Недоумение в глазах: «За что? Помилуй!»

      Ведь пол-войны провоевал солдат-герой,

      Мечтал с медалькою с войны, да к милой,

      А получилось по приказу «хренотень», не свой.

      Стоит он на краю, случилось сказочное чудо,

      Зачитывают Рокоссовского приказ,

      Пусть в бой идет, «Ну поживем покуда,

      Война уж не страшна, хоть жив сейчас».

      А раз помиловали, значит пожалели,

      Расстрельщик преподнес сто грамм,

      Ну дернули за то, что жив «Емеля»,

      Эх жалко водки мало, черт ее побрал.

      Раз не расстрелян, дальше поживем.

      Не зря же всю войну таскал трехрядку,

      «А ну тащи ее сюда, частушки поорем,

      Да с матерком для пущего порядку».

      У «Смершевцев» глаза повылезли, ну вот,

      Сам Рокоссовский спас, а это им наука,

      Попробуй-ка ослушайся, получишь пулю в лоб,

      Своих расстреливать не будешь, вот такая штука.

      Теперь-то что войны солдатику бояться?

      Ведь завтра бой, строчащий пулемет.

      Назавтра может кровью будешь захлебаться,

      А может ничего не будет, будет все наоборот.

      «А, может, завтра не помру, дадут звезду героя,

      Сам Рокоссовский вдруг приколет мне,

      Всех, кто расстреливал меня – урою,

      Расстрел-то был на деле – не во сне».

      Мечты-мечты, где ваша сладость,

      Бывают, что сбываются, ну посмотри подряд,

      Три танка подоженные солдатом,

      Горят фашистские собаки, факелом горят.

      Молчал иуда «Смерш», когда герою

      Сам маршал золотую звездочку вручил,

      Небось завидно, что не своему – чужому,

      Господь солдатику с наградой подсобил.

      Истории конец – конец военной были,

      А вывод, что не бойся, не надейся, не проси.

      Господь все знает, видишь о тебе не позабыли,

      Иди вперед герой, дыши, живи, люби!