Дом у озера Мистик. Кристин Ханна
дом, который, казалось, вырос прямо из склона холма. Это она выбирала каждую плитку, каждое крепление, по всему дому тут и там попадались неожиданные оригинальные находки – тут ангелочек, там горгулья, плетеное кашпо в углу комнаты, обшитой деревянными панелями по тысяче долларов за квадратный фут, семейная фотография в самодельной рамке из ракушек. Не было в доме места, которое не отражало бы ее искрометную, немного эксцентричную личность.
Блейк попытался вспомнить, каково это было, ее любить, но уже не мог. Он спал с другими жещинами уже десять лет, он соблазнял их, укладывал в постель и забывал. Он путешествовал с ними, проводил с ними ночи, и все это время Энни была дома, готовила еду по рецептам из журнала «Гурман», выбирала образцы плитки и цветного камня, отвозила Натали в школу и привозила домой. Блейк думал, что рано или поздно она заметит, что он больше не любит ее, но она была так чертовски доверчива. Она всегда верила в лучшее в каждом человеке, а когда она любила, то всей душой и телом, навсегда.
Блейк вздохнул, вдруг почувствовав усталость. Ему исполнилось сорок, возраст изменил его, он вдруг осознал, что больше не хочет оставаться запертым в браке без любви.
До того как в его волосы запустила пальцы седина, а на лице появились морщины, он думал, что у него есть все: блестящая карьера, красивая жена, любящая дочь и вся свобода, какая только ему нужна. Он два раза в год путешествовал с друзьями-коллегами, летал на рыбалку на далекие острова с красивыми пляжами и красивыми женщинами, он играл в баскетбол два вечера в неделю и по пятницам сидел до закрытия в местном баре. В отличие от большинства его друзей у него была жена, которая все понимала, которая всегда ждала его дома. Идеальная жена и мать – так он думал, и это было все, чего он желал.
А потом он встретил Сюзанну. То, что началось как очередная интрижка, преобразилось самым неожиданным образом и переросло в любовь. Впервые за последние годы Блейк почувствовал себя молодым и по-настоящему живым. Они занимались любовью где угодно, в любое время дня и ночи. Сюзанну никогда не волновало, что подумают соседи, ей не надо было беспокоиться о ребенке, спящем в соседней комнате. Она была необузданной и непредсказуемой. И эрудированной, в отличие от Энни, которая полагала, что Ассоциация учителей и родителей так же важна для мира, как Европейский экономический союз.
Блейк медленно двинулся к дому. Дверь розового дерева, украшенная резьбой ручной работы, открылась еще до того, как он протянул руку к кнопке звонка. В дверном проеме стояла Энни, нервно обхватив себя руками за плечи. Шелк кремового платья льнул к ее телу, и Блейк не мог не заметить, что за последние несколько дней она похудела, хотя ей худеть и без того было некуда. Ее лицо было бледным, пугающе бледным, глаза, обычно яркие и зеленые, как трилистник, были тусклыми, белки покраснели. Она убрала волосы в тугой конский хвост, от этого ее высокие скулы обозначились резче, а губы казались припухшими. На ней были непарные сережки – в одном ухе с бриллиантом, в другом – с жемчугом, и почему-то именно это несоответствие особенно ясно дало Блейку почувствовать, какую боль причинило ей его предательство.
– Блейк…
Он