Очарованная вальсом. Барбара Картленд
как государства, но и освободила затем всю Европу от власти непобедимого до тех пор завоевателя.
Следующий, 1813 год начался для России с того, что русская армия под началом царя Александра I и генерала Кутузова вступила в созданное Наполеоном герцогство Варшавское и продвинулась тем самым в Европу, очистив свой путь от остатков французской армии, и двинулась в пределы Пруссии, где была встречена народным ликованием. Прусский король тотчас вступил в союз с Александром и отдал свою армию под начальство Кутузова, последний же вскоре скончался, горько оплаканный всею Россией.
Наполеон, надо отдать ему должное, не дремал. Поспешно собрав новую армию, он выиграл у союзников два сражения. Австрия тем временем присоединилась к России и Пруссии, но Наполеон победил и этот альянс. Победа же оказалась последней. Под Лейпцигом состоялась упорная битва, в которой приняло участие свыше полумиллиона человек. В этом сражении, этой «битве народов», французы были разбиты. Вот тут и последовало занятие Парижа, отречение Наполеона от престола и удаление его на остров Эльбу. Как таким образом Александр не стал бы в своем сознании вершителем судеб Европы, освободителем ее от власти Наполеона? Но не отдавать же ему все, что он захочет, называя это освобождением?..
И осенью 1814 года, в сентябре, открылся инициированный Меттернихом Венский конгресс.
На конгрессе были и прусский король Фридрих Вильгельм III, и король датский, и короли Баварии и Вюртемберга, и виконт Каслри в качестве личного представителя принца-регента Англии. Кого там только не было – и представители самых маленьких государств.
В Вене собрались сливки европейского общества – самые красивые женщины, императоры, короли, князья, государственные деятели, политики, а все же самой заметной фигурой этого грандиозного события оставался он, князь Клеменс Меттерних, – так ему говорили, и сам он не мог не чувствовать этого. Он бросил на себя взгляд в зеркало. Оно отразило пронзительный взгляд прозрачных голубых глаз, широко раскинутые брови, орлиный нос, бледную матовую кожу и едва уловимую усмешку, гуляющую на слегка полноватых губах. Все это, как он понимал чутьем опытного соблазнителя, способно воздействовать на сознание окружающих значительно больше, нежели воспоминания о балах, маскарадах, парадах и приемах.
Однако исключительно благодаря своему обаянию и, так сказать, политическому гению он снискал себе массу недоброжелателей, так и мечтавших, что в новом 1815 году они получат упоительную возможность созерцать князя Меттерниха поверженным, лишенным привычного блеска.
– Чудо, – твердо повторил князь. – Сделай так, чтобы на меня снизошло чудо, о друг мой Элеонора!
В его баритоне сквозила на низких нотах умоляющая интонация. Элеонора всегда от нее таяла. И сейчас она почувствовала знакомое ей волнение крови.
– Если бы только я могла помочь тебе! – с искренним отчаяньем вздохнула она.
Князь подошел к