Веснянка. Ольга Озерцова
А вот у меня будто тревога, к чему-то дальнему тянет… Все кругом такие спокойные, ясные, вот и ты вся насквозь светлая, как солнышко.
– Что ж тут дурного?
– В том-то и дело, что уж очень хорошо. А у меня, может, как у твоего отца. Помнишь, что про твою мать рассказывают? Зовет меня что-то, а куда, зачем – не пойму, хожу по лесу и жду чего-то, все мне дивно: звери воют, в траве цветок блеснет.
Веснянка улыбнулась.
– Вот ты и попроси Ходоту, чтобы тебя с лешачихой познакомил.
– Ну, лешачиха может быть злая, с ней не сладишь, а вот русалочку бы какую-нибудь встретить… Что ты смеешься? Только тебе такое и расскажешь. Другим бы не стал.
– Кому ж еще, сызмальства вместе в лес ходили, а теперь тебя и не дождешься.
– Я сейчас иду охотиться. Хочу шкуру к празднику добыть.
Веснянка нахмурилась.
– Не люблю я, когда ты зверей убиваешь.
Все рассказывают, у нас в лесу страшный зверь появился, то ли леший, то ли оборотень. Волк, волкодлак… да какой-то колдовской. Люди из-за болота говорят, не к добру он в наших краях. Вот если бы его шкуру снять.
– Волка – можно, старики всегда говорили, что он зверь тьмы.
– Вот я и пойду, поищу его.
– За болото далеко не забредай, а то леший начнет водить.
И Веснянка снова запрокинула голову и стала смотреть в светлое небо.
Люди спрашивали, где она научилась петь – от него. Кто испытает силу неба – оно необозримо, в нем птицы летают. Среди облаков небесные коровы дают людям дождь. Часто, глядючи на него, видела Веснянка неведомые ей села, огромные реки, посреди них острова, прекрасных женщин с распущенными мягкими волосами, сильных воинов, диковинных зверей – они жили в нем далекой и таинственной жизнью. Иногда ей виделся то ли человек, то ли птица, в тревожном порыве раскинувший руки. То возникал корабль, а потом он оказывался не кораблем, а чьим-то странным лицом или прекрасным раскидистым деревом.
Веснянка иногда думала, как скучно было бы жить, если бы всего того не было на небе. Если бы было оно не таким высоким, а низким и простым как стены в доме. Ей кажется, что и люди были бы тогда глупее, не умели бы петь и любить. Правду говорила бабушка: «Смотри чаще на него в боли и в радости, душа станет чище».
Люди боялись Перуна[19]. Веснянка и сама часто вздрагивала от его ударов. И все же, каким красивым было небо, если по нему плыли облака. Когда они обволакивают его, оно становится ближе. А иногда облака словно отдалялись и от лучей солнца так причудливо и маняще светились розовато-золотым светом. Наверное, нам тогда и видится чудная страна закатного солнца[20].
– Весняночка, ты где? Щука хвостом лед пробила[21], да еще как! Слышишь?
Люди сбегались к реке, обступили ее берег. Там – треск, движение. Казалось, что река силится вздохнуть. Тяжело ей вскрываться, трудно. А как вскроется, разольется, по той воде приплывет весна. Река напряглась, будто живой, могучий и сильный человек. До вечера стояли около нее люди.
– Река-матушка! Еще чуть-чуть. Ну, разорви лед! Пусть твои воды всегда
Перун – бог молнии и грома, главное божество восточнославянского пантеона. Упоминания о нем в древнерусских письменных источниках многочисленны. В «Повести временных лет» ред. 980 г. есть описание и внешнего облика идола Перуна (см. прим. 50).
«У чехов сохранилось поверье, что у солнца есть свое царство за морем, что там вечное лето и что оттуда прилетают весною птицы и приносят на землю растительные семена» (Афанасьев. Т. III. С. 261). См. также прим. 9.
«К 17-му числу (марта) лед на реках становится настолько непрочным, что, по народному выражению, щука его хвостом пробивает» (Афанасьев. Т. III. С. 684).