Прежде, чем их повесят. Джо Аберкромби
ничтожества и отбросы. Что гурки, что дагосканцы – без разницы. Все они воры и убийцы, все до единого. Их надо задавить, да покрепче, чтоб головы не смели поднять. – Харкер смерил мрачным взором раскаленные солнцем трущобы. – Если что-то воняет дерьмом да еще выглядит, как дерьмо, то, скорее всего, это и есть дерьмо.
Инквизитор, развернувшись, двинулся через мост.
– Ах, какой приятный, умный человек… – пробормотала Витари.
«Да ты читаешь мои мысли!» – улыбнулся Глокта.
За воротами их встретил совершенно другой мир: переливающиеся на свету величественные купола, изысканные башенки, мозаика из цветного стекла, белоснежные мраморные колонны, широкие подметенные улицы, ухоженные здания. На безупречно чистых площадях даже зеленело несколько пальм, которые явно тосковали по хорошему поливу. Вокруг ходили холеные, прекрасно одетые белокожие люди.
«Только хорошо поджаренные на солнце», – заметил наставник Дагоски.
Несколько раз мелькнули темные лица – темнокожие держались в стороне, опустив глаза в землю.
«Так это и есть те счастливчики, которым позволено прислуживать в Верхнем городе? А ведь они должны плясать от радости, что в землях Союза рабство запрещено».
За общим уличным гамом Глокта различил странный гул – будто где-то вдалеке шла битва. Чем глубже уводил их Харкер в кварталы Верхнего города, тем гул становился сильнее, а когда они вышли на широкую, заполненную людьми площадь, превратился в оглушительную какофонию. Кого здесь только не было! Жители Срединных земель, гурки, стирийцы, узкоглазые уроженцы Сулджука, желтоволосые подданные Старой империи и даже забравшиеся в такую даль бородатые северяне.
– Купцы, – буркнул инквизитор.
«Похоже, тут собрались все торговцы мира!»
Народ толпился вокруг прилавков, загроможденных продукцией, огромными весами и исписанными мелом досками-ценниками с наименованиями товаров. Отовсюду неслась разноязыкая речь: на десятках наречий купцы перекрикивались, договаривались о займах, торговались. Все странно вскидывали руки, пихались, указывали друг на друга пальцами, дергали друг друга за рукава; нюхали коробочки с пряностями и ароматические палочки, щупали ткани и образцы редкой древесины, мяли, проверяя на свежесть, фрукты, пробовали на зуб монеты, рассматривали через увеличительные стекла сверкающие драгоценные камни. Время от времени сквозь толпу пробивался согнутый под тяжким тюком в три погибели носильщик-туземец.
– Торговцы пряностями со всего имеют процент, – негромко пояснил Харкер, нетерпеливо проталкиваясь через говорливую людскую массу.
– Недурно, должно быть, наживаются, – вполголоса заметила Витари.
«Еще как недурно! Достаточно, чтобы сопротивляться гуркам и удерживать в заточении целый город. Люди убьют и за меньшее, много меньшее…»
Со страдальчески перекошенным лицом Глокта начал пробиваться через площадь – подпрыгивая, тяжело наваливаясь на одну ногу и вздрагивая от боли при каждом