Ричард Длинные Руки – принц-регент. Гай Юлий Орловский
небольшая темная тень что может?… Но чувствую угрозу.
– Чувства нас обманывают, – заметил он. – Чувства частенько идут от дьявола.
– Но не чувство опасности, – сказал я серьезно. – Я паладин, у меня это развито по воле Господа. С таким чутьем лучше выполняю боевые задачи, которые перед нами ставит Всевышний. Оно уже не раз спасало мне шкуру в сложной тактической обстановке и полевых и не очень условиях.
Он покачал головой.
– Вам просто померещилось. Тени постоянно прыгают по стенам, стоит кому пройти мимо свечи.
– От тех теней у меня не скачут мурашки по спине, – ответил я. – И прочим частям тела, не в монастыре будь сказано. Впрочем, оставим это. Если будет появляться еще, заметят и другие. Если не появится… сам скажу, что померещилось.
В нашу сторону поглядывают выходящие из трапезного зала монахи, один задержался, молодой еще и с заметно выступающим брюшком, но все равно бледный вьюнош со взором горящим, дождался паузы в нашей беседе и воскликнул пламенно и с горькой обидой:
– Отец Зибериус, почему мне запретили поститься?.. Я хочу посерьезнее испытания!.. И бодрствовать я готов больше… И бичевать себя хочу!
Отец Зибериус бросил на меня странный взгляд, словно не знает, как отнесусь я, темная лошадка, сказал увещевательным голосом:
– Брат Миригулиус, не следует поститься в иное время, кроме установленного. В предписанные часы нужно спать, а не бодрствовать. Не следует подвергать себя истязаниям без разрешения отца настоятеля… Эти правила вовсе не от недоверия к твоей ревностности в служении! Просто мы все хотим, чтобы твоего огня хватило надолго…
Монах открыл было рот, чтобы возразить, но тоже посмотрел на меня, при чужаках вроде бы не стоит выяснять всякое, а то вдруг я да визитатор, с тяжелым вздохом поклонился и поцеловал руку отцу Зибериусу.
– Спасибо за мудрый совет, святой отец…
По его виду заметно, что охотнее пнул бы ногой за такой совет, но сейчас изо всех сил старается держать на лице личину кротости и смирения.
Отец Зибериус сказал с добродушной снисходительностью:
– Брат Миригулиус, не отчаивайтесь. В жизни никогда не наступит день, когда вы станете настолько мудрым, опытным и успешным, чтобы ни в чем не ошибаться. Ожидайте провалов и позвольте им закалить ваш дух. Минуты позора делают вас сильным, минуты успеха – благодарным. То и другое чередуется в жизни так же неизбежно, как ночь и день. Брат паладин, не так ли?
Я подтвердил бодро:
– Главное – баланс!
Брат Миригулиус сказал хмуро:
– Только у меня что-то ночи долгие, а дни такие короткие…
– Так это же здорово, – сказал я и похлопал по его выступающему пузу. – Можно отоспаться, отожраться… Спасибо, отец Зибериус!
Тот спросил с удивлением:
– За что?
– Да так просто, – ответил я и бесстыдно улыбнулся во весь рот. – Здесь так приятно быть вежливым!
Старшими братьями здесь называют, как я понял, всех, кто стоит на следующих ступенях иерархической лестницы: всевозможные должностные