Каталог катастрофы. Чарльз Стросс
факультеты США стоит примерно столько же, сколько один батальон морпехов. – Мо сухо улыбается. – Им нужен прорыв. Способ деконструировать идеологическую инфраструктуру противника – например, создать самовоспроизводящийся концепт-вирус, поражающий ее слепые пятна. Это бы дало им огромное стратегическое преимущество: специальные психологические подразделения смогут гарантированно заставить противника сложить оружие без единого выстрела. Холодную войну они выиграли благодаря кибернетике и теории игр, так что платить философам с военно-стратегической точки зрения разумнее, чем содержать еще одну роту морпехов, не так ли?
– Это дико, – качаю головой я, – но логично.
Но не более дико, чем то, за что платят мне.
Она фыркает:
– Это не исключительный случай. Вы знали, что за последние двадцать лет Пентагон ежегодно выбрасывает пару миллионов в год на исследования вооружений из антивещества?
– Антивещества? – Я снова качаю головой: кажется, такими темпами у меня к вечеру шея отвалится. – Если кто-нибудь придумает, как его производить в промышленных количествах, то можно будет…
– Именно. – Мо смотрит на меня с некоторым удовлетворением; мне почему-то кажется, что она видит меня насквозь.
(Антивещество – далеко не самое экзотическое направление разработок Управления перспективных исследовательских проектов, но для среднего университетского профессора – в самый раз; особенно для профессора философии, способного читать между строк и уже по горло сытого реалиями военно-академического комплекса.)
– Я бы с удовольствием продолжил обсуждение, – предпринимаю я попытку направить разговор в нужное русло, – но, может, не здесь? – Прихлебываю пиво, выдерживая паузу. – Вы не против прогуляться? Когда вам нужно быть на работе?
– У меня завтра лекция в девять, если вы об этом. – Она на миг замолкает, прикусив язык. – Если вы и вправду собираетесь тут работать, давайте я покажу вам город?
– Это было бы отлично!
Мы допиваем и уходим из бара со всеми его реальными или воображаемыми жучками.
Я могу быть хорошим слушателем, если постараюсь, а Мо (судя по всему, уменьшительное от Доминики, поэтому я и не смог найти ее в списке университетских преподавателей) умеет хорошо говорить, по крайней мере, когда ей нужно многое сказать. Поэтому мы гуляем так долго, что у меня наверняка будут мозоли.
Парк Сил-Пойнт представляет собой поросший травой мыс, который обрывается крутым утесом прямо в Тихий океан. Какие-то психи в гидрокостюмах пытаются там, внизу, заниматься серфингом (лично я бы им страховку жизни и здоровья не подписал). Примерно в пятидесяти футах из воды поднимается скальный выступ, на котором разлеглись морские львы. Их лай еле слышен за шумом прибоя.
– Я совершила ошибку: подписала договор о неразглашении, прежде чем показать его своим юристам, – говорит Мо, глядя на море. – Я думала, это обычные университетские бумаги, которые, по сути, говорят, что факультет будет иметь процент со всех коммерческих патентов, которые я получу