Тайга и зона. Александр Бушков
на стол, Карташ тихонько сидел за столом и бездумно разглядывал бесхитростные вырезки из различных журналов, украшающие стены вместо картин. Жалко было девчонку искренне – хотя и не пропадет вроде, баба-то сильная, да и у Егорки, как у всякого уважающего себя деревенского жителя, наверняка припрятано немало на черный день…
Нельзя сказать, что Алексей был другом их семьи – так, иногда наведывался по делишкам, с Дорофеевым пошушукаться да от службы отдохнуть. Надюха его встречала радушно и вроде бы даже была рада, что муженек сдружился с московским интеллигентом. Если откровенно, если положить руку на сердце, то порой забредали Карташу в голову адюльтерные мыслишки; уж больно соблазнительно выглядела юная жена пожилого охотника в сарафанчике чуть ниже колен, но он гнал их от себя нещадно, ибо верно сказано: не балуй, где работаешь.
Родом Надя была из какого-то райцентра под Байкальском, и если б кто сообщил восемь лет назад дочери тамошней сельской учительницы, что жизнью ей предписано навсегда осесть в Парме, она рассмеялась бы тому сказочнику в лицо. И тем не менее… Насколько знал Карташ, подружка из Байкальска, нынче уже позабытая, как-то уговорила Надю поехать вместе с ней на свиданку в здешнюю зону – то ли жених подружкин здесь чалился, то ли просто приятель, не суть. Типа, одной страшно, а вместе будет веселей. Поехали, на свою голову. Свиданку вроде бы так и не дали, зато Надька, школу едва закончившая, повстречала в Парме Егора Дорофеева – и все. Любовь с первого взгляда и до самого гроба. На фиг институты, мама-училка и выгодные партии в городе. Целый год никто в Парме не верил, что это у них надолго, хотя необсуждаемый, казалось бы, вопрос о том, что заезжая молодка из «ентелигентов» не пара потомственному охотнику, обсуждался до хрипоты во всех избах. Не верил никто и на второй год. И даже на третий. А влюбленным на всех было начхать с высоты птичьего полета. Вот ведь как бывает. Алексей вздохнул. Чудны дела твои, господи…
Надя расставила рюмки на столе, села рядом, разлила водку. Выпили не чокаясь. Помолчали.
– Кто его, ты не знаешь? – наконец спросила она.
Собственно, за ответом именно на этот вопрос Алексей и пришел в сей дом мертвеца – как бы грубо это ни звучало, но ради выражения соболезнований, пусть и трижды искренних, он бы не стал подменяться на службе и сюда бы не поперся через всю Парму: успеется еще. Да и не любил он, признаться, подобных скорбных ритуалов. Тем более, как ни крути, а к смерти Дорофеева он причастен…
Он покачал головой и взял ее руку в свою, сжал дружески.
– Понятия не имею, Надюшка. А может, он сам тебе что говорил? Может, приходил кто незнакомый? Извини, если не вовремя я с такими расспросами…
– Да чего уж теперь-то. – Она задумалась. – Люди все время какие-то захаживали, шептались о чем-то с ним во дворе, всех и не упомню. Были и незнакомые – из Шантарска, вроде… Да я Егора в последнее время и не видела толком – то он в лесу, то в Шантарск по каким-то делам…
В Шантарск? И что ему там понадобилось, интересно знать?.. Но на всякий случай Алексей сделал мысленную зарубку.
– А тебе он ничего