Огонь и ветер. Иар Эльтеррус
Берта, и Ит прекрасно про это знали) у Рыжего был просто нервный тик – в эти периоды ему необходимо было что-то крутить в руках. Не имело принципиального значения, что именно – если бумаги не было, в ход шло всё, что угодно. В первые годы они со счёта сбились: изорванные в клочья полотенца, наволочки, вещи… Потом Рыжий впервые добыл где-то бумагу и сделал первый букет – четыре омерзительно розовые розы на толстых бумажных стеблях, крашенных акварелью.
– Молодец, – похвалил его тогда Ит. – Совсем другое дело.
…Ри принес воду в мятом зелёном ведре, поставил на землю. Сел на мокрую лавочку рядом с могилой, закурил. Дождь вроде бы стал потише, но облака и не думали расходиться, напротив – казалось, они опустились ещё ниже. Темнело.
– Ри, я уже почти всё, – Ит намочил тряпку и принялся с лихорадочной поспешностью мыть камень. – Сейчас… Найди у меня в кармане рюкзака сумку и газеты, надо будет хосты завернуть.
– Предусмотрительный какой, – похвалил Ри. Расстегнул карман – точно. Всё аккуратно лежало на месте, и сумка, и старая «Правда».
– А что делать, – Ит вылил оставшуюся воду в дренажную канавку. – Ну, вроде бы всё. Хорошо, что я ограду ещё летом покрасить успел. Сейчас делать меньше.
– И то верно, – кивнул Ри.
– Слушай, положи цветы к себе, – попросил Ит. – У меня бутылки, боюсь, помну.
– Нет вопросов…
На пассажирский терминал успели за десять минут до отхода автопоезда. Втиснулись в своё купе – полки им достались верхние, повезло – кое-как разложили вещи, отдали проводнику билеты. Караван тронулся.
– Нормально, – констатировал Ри, вытягиваясь на полке. – Хорошо ещё, что на десятичасовой взять получилось. А то тащись четырнадцать часов, одуреешь.
– Билеты только дорогие, – посетовала снизу какая-то средневозрастная тётка. – Совсем очумели с билетами.
– Да нет, сударыня, нормально билеты стоят, – возразил Ит. – Это ж купе. Да ещё и с бельем. Да ещё на втором ярусе. Так что грех вам жаловаться.
– Ой, молодой человек, я хотела спросить вас… – Женщина сконфузилась. – Вы случайно туберкулезом не болеете? А то у меня ребёнок, и я…
– С какой радости вы это решили? – опешил Ит. Свесился с полки и с большим удивлением посмотрел на женщину.
– Ну… вы худой и бледный, у меня брат болел, умер, и я… простите, я теперь всех спрашиваю. – Она потупилась.
– Нет, я ничем не болею, – успокоил её Ит. Отвёл в сторону воротник пиджака. – Значок видите? У нас больных не держат.
– Ох, простите. Инспектор транспортного отдела, караванный. – Она смутилась. – Ну да, у вас же комиссии всякие… действительно. Просто вы выглядите… простите ещё раз…
– На работе устал, – Ит снова улыбнулся. – Но это мы быстро поправим. Мсье, лезьте вниз, и давайте угостим даму, – позвал он Ри. – Водку будете, или сгонять к проводнику за более благородным напитком?
– Ит,