Будущее. Дмитрий Глуховский
мужу эта идея понравится.
– Может быть, и понравится. Я у него узнаю.
Эллен протягивает мне руку и касается своим коммуникатором – золотым кружевом с красными камнями – моего резинового браслета. Тонкий звон. Контакт.
– И что же… Мне можно вас тревожить? – Мне вдруг становится трудно думать о разговоре со Шрейером.
– Неужели вы так и будете всегда спрашивать разрешения? Она вытряхивает мундштук и уходит, не прощаясь.
Обрубок сигареты еще тлеет, и черный дух торопится убежать из него, прежде чем уголек жизни погаснет в том навсегда.
Глава VIII. По плану
Завинченный успокоительным в смирительную рубашку, я прибываю в «Гиперборею» на тубе, сев в вагон на семьдесят первом гейте точно по времени. Плачу десятикратным анонимным билетом – коммуникатора на мне нет.
Ночь я провел в библиотеке, изучая планы этой башни, и, кажется, наизусть запомнил ту ее часть, которая мне нужна. Кажется.
Подбегаю к нужному лифту в последний момент, когда дверь уже закрывается, – и оказываюсь в кабине четвертым. Поправляю зеркальные очки.
– Триста восемьдесят первый, – говорю я лифту.
Все должно идти строго по плану. Убийство – слишком серьезное дело, чтобы полагаться на мои способности к импровизации, вот что я понял. Это только кажется, что свернуть шею девчонке – раз плюнуть. А ведь эта часть – не самая трудная из того, что мне предстоит сделать.
Остальные трое в лифте молчат. Неприятные хари: кожа в чуть заметных пятнах, явно от пересадок, глаза липкие, губы искусанные. Одежда свободная, как у эксгибиционистов, руки в карманах. Через пару секунд один из этих типов – землисто-серый, нездоровый, с запавшими глазами – перехватывает мой взгляд прямо сквозь зеркала очков.
– Тьбе п’мочь? – угрожающе произносит он, проглатывая гласные. Странный акцент.
– Я сам как-нибудь, – улыбаюсь ему я. – Спасибо.
Спокойно. Просто какая-то шушера, возможно, рэкетиры, выдавливающие сладкое молочко из тли мелкого бизнеса, которой сверху донизу обсижена «Гиперборея». Совершенно не обязательно, чтобы их сюда подослал сенатор.
Не обязательно, но вполне вероятно.
Я отпустил Рокамору не бесплатно. Я подарил ему свободу, он мне – паранойю. Неравноценный обмен, но его дар мне может сейчас пригодиться.
Шрейер говорит, на сей раз я должен все сделать один – чтобы искупить свое малодушие, чтобы оправдаться перед кем-то могущественным, жаждущим меня наказать за проваленную операцию.
Что ж, я его услышал. Но у меня самого есть и другая версия, и она тоже имеет право на существование.
Аннели сидит в своей квартире, которая вся облеплена камерами. Мое посещение не останется незамеченным. Ликвидацию я обязан буду совершить в прямом эфире. Это значит, что с того момента, как я позвоню ей в дверь, я окончательно вверю свою шкуру Шрейеру. Нажав одну кнопку на своем пульте, он убьет девчонку моими руками; кто знает, какие еще кнопки там есть?
Может быть, убийство Аннели – а то и Рокаморы – свалят на меня