Столпы земли. Кен Фоллетт
а посему он должен решить за нас, и тогда нам придется согласиться с его выбором. Если мы не хотим допустить избрания Осберта, нам следует выдвинуть единого кандидата, и кроме всего прочего, это должен быть человек, которого трудно упрекнуть в том, что он, к примеру, слишком молод или неопытен.
Послышался гул одобрения. Всего минуту назад Филип был уверен в своей победе, но она от него ускользнула. Теперь все монахи приняли сторону Ремигиуса, видя в нем наиболее надежного кандидата, человека, способного объединить братьев, дабы противостоять Осберту. Филип не сомневался, что насчет последнего Ремигиус солгал, но это уже не имело значения. Напуганные монахи наверняка поддержат Ремигиуса, а это означало, что Кингсбриджский монастырь ожидала незавидная участь.
Не успели братья опомниться, как помощник приора подвел черту:
– А сейчас давайте разойдемся и будем думать и молить Господа Бога, чтобы Он наставил нас на путь истинный. – Реминиус встал и вышел в сопровождении Эндрю, Пьера и Джона, выглядевших ошарашенными, но довольными.
Как только они удалились, все разом заговорили.
– Не думал, что Ремигиус способен выкинуть такой номер, – сказал Милиус.
– Уверен, что он лжет, – с горечью отозвался Филип.
Подошедший к ним Катберт слышал слова Филипа.
– Какая разница, лжет он или нет? Достаточно пригрозить.
– В конечном итоге правда обнаружится, – не унимался Филип.
– Не обязательно, – покачал головой Милиус. – Предположим, епископ не станет выдвигать Осберта. Ремигиус тут же заявит, что епископ отступил перед единой волей монастыря.
– Я не собираюсь сдаваться, – упрямо сказал Филип.
– Но что еще мы можем сделать?! – воскликнул Милиус.
– Мы должны узнать правду.
– Это невозможно.
Филип мучительно искал выход.
– А почему мы не можем просто спросить? – сказал он.
– Спросить? Что ты имеешь в виду?
– Спросить епископа, что он собирается делать.
– Но как?
– Пошлем в епископский дворец письмо, – вслух размышлял Филип. Он посмотрел на Катберта. Тот пребывал в задумчивости.
– Это можно. Я то и дело посылаю гонцов. Одного могу послать и во дворец.
– Спросить епископа о его намерениях, – скептически заметил Милиус.
Филип нахмурился.
– Епископ нам ничего не скажет, – согласился с Милиусом Катберт.
Внезапно Филипа осенило, и, найдя решение, он взволнованно ударил кулаком о ладонь.
– Верно! – сказал он. – Епископ не скажет. А архидиакон скажет.
В ту ночь Филипу снился брошенный младенец, которого они назвали Джонатаном. Ребенок лежал на паперти часовни обители Святого-Иоанна-что-в-Лесу, и Филип служил в ней заутреню, когда из чащи вынырнул волк и крадучись стал пробираться к малышу через поляну. Филип боялся пошевельнуться, чтобы не нарушить торжественный ход службы и