Всё моё сумасшествие. Софья Савина
вновь зажигать свечи.
– Весь город прячется во тьме. И только в его доме горит свет.
– В доме маньяка?
– Да. Особняк на окраине. Каждый вечер я наблюдаю за тем, как там загорается свет. И стоит только электричеству погаснуть, как до нас доносятся крики.
Я сразу не заметила этот дом, пока стояла перед городом. Может быть, в то время там еще не горел свет, хотя было достаточно сумеречно.
– Наш город после войны потерял достаточно много жителей. Сейчас осталось примерно девяносто человек. Делать здесь особо нечего. Раз в неделю приезжает паром, доставляет продукты в единственный действующий магазин. Блага цивилизации отсутствуют: за водой приходится ежедневно ходить к озеру, и занятие это, я вам скажу рискованное: кто знает, может маньяк разыскивает очередную жертву именно на болотах. Благодаря ему в городе остается все меньше и меньше жителей.
– А как давно он здесь поселился?– Тимофей перебил рассказ женщины. Вера тем временем записывала на диктофон разговор.
– Это случилось несколько месяцев назад, и жизнь сразу изменилась. Люди начали пропадать в первую же неделю. Этот человек приехал молча, никто его не видел и не видит до сих пор. Ну, кроме тех счастливцев, кому выпала честь попасть внутрь особняка.
– Вы пробовали обращаться в полицию? – я задала вопрос.
– Естественно. Я отправляла письма, писала на официальный сайт правоохранительных органов, но никому нет дела до этого забытого города. Все слишком заняты последствиями войны. Но знали бы вы, чего мне стоило каждый раз отправлять письмо. Приходилось бросать мужа и детей, отправляться одной к берегу, через лес. Ведь только там можно поймать связь. В итоге, все мои попытки привели к тому, что телефон разрядился. Электричество в городе не работает. За исключением особняка…
На кухне появился муж хозяйки. Он скрестил руки на груди и уставился на нас. Женщина замолчала, и Тимофей решил продолжить беседу, обратившись к мужчине.
– Завтра днем мы собираемся сходить к особняку, осмотреться, так сказать. Вам надо будет показать дорогу.
– Если только из окна. Я в ту сторону ни ногой, – лицо мужа мгновенно приобрело холодное, жесткое выражение, – Мне еще детей поднимать.
Нам выделили для сна одну из комнат. Расположиться в ней вчетвером оказалось не так просто: кровать внутри стояла одна, и Вере с Яной пришлось выразить желание ночевать на полу, благо для этого нашлись матрасы. Перед сном я отодвинула шторы, и комнату озарил холодный ночной свет. Я долго лежала, разглядывая полную луну, и обдумывала план грядущего дня. Из приоткрытого окна дул прохладный свежий воздух. Его запаха мне не хватало долгие годы, проведенные на той стороне Волги. Уставшие глаза закрывались сами собой, мысли о работе медленно смешивались и носились в голове короткими, сумбурными отрывками. Сквозь сладкое предсонье, до меня донесся крик, эхом отражающийся от Жигулевских гор…
***
С утра мою команду ждал инструктаж