Смертельный мир. Евгений Константинов
же, как в камере цвета поблекшего золота, здесь были гораздо ниже, – при желании можно было ухватиться за верхний край стены, просто подпрыгнув. Фрол посмотрел по углам. «Туалета», представлявшего собой вырытую в земле ямку, прикрытую крышкой, также сплетенной из веток, здесь тоже не наблюдалось. Да еще в двери отсутствовало узкое отверстие, какое было в камере, в которое ему вчера вечером и сегодня утром просовывали глиняную миску с кашей и еще одну миску – с водой.
Вчера, очнувшись в той самой камере без крыши, с жуткой головной болью, он посчитал за лучший вариант – как можно меньше двигаться. Незаменимым лечением от любых потрясений – и физических, и моральных, для Фрола всегда был сон. В свое время он выработал эту способность – уметь заставить себя заснуть в любое время суток и при любых условиях, несмотря на жару, холод, сырость, шум, отсутствие нормальной постели… Потому-то он и проспал все свое заключение, потратив время бодрствования лишь для того, чтобы справить нужду, да подкрепиться нехитрой снедью, выдаваемой молчаливым и невидимым тюремщиком. И сон оказал свое целебное действо: голова болела лишь временами, а значит, и нагромождение вчерашних событий Фрол мог выстроить в хронологическом порядке. Правда, понять происходящее это все равно не помогало.
– Меня зовут Волленвейдер. Звание – майор, титул – барон, – представился сидевший по другую сторону стола мужчина лет пятидесяти, судя по всему, не последний здесь начальник. – В настоящий момент ради вас я исполню должность просветителя.
Помимо кольчуги, доходящей просветителю до пояса, на запястьях у барона имелись широкие браслеты, также сплетенные из небольших колечек. Лежавший на столе плащ с нарисованными золотистыми ромбиками, выглядел, как новый.
– Ваше, допустим, имя? – спросил Волленвейдер.
– Допустим, Фрол. То есть, Сергей Викторович Фролов. Звание – сержант запаса. Титула пока не имею, – Фрол поморщился от приступа боли.
– Пока! – хмыкнул барон. – Что ж, у вас, допустим, все еще впереди. А на сегодняшний день ваше звание – чернь, а имя… ну, пусть так и остается Фролм.
– Фрол, – поправил Сергей.
– Мне все-таки больше нравится – Фролм.
– Можно подумать, господин Волен…
– Барон Волленвейдер.
– …господин Волленвейдер, вы имеете право изменить мое имя!
– Если наш сегодняшний разговор, допустим, состоится, то над своим новым именем можете сами ломать себе голову. Если же разговора не получится, то до вашего имени никому не будет дела. Ведь, допустим, уже сегодня вас можно будет скормить рыбам. Хотя, мне бы этого не хотелось. С виду вы вполне крепкий и здоровый человек, а значит, в недалеком будущем сможете стать неплохим бойцом его величества короля Халимона. Но, все по порядку…
Волленвейдер наклонился и поднял с пола кожаную сумку, достал из нее такую же кожаную фляжку и сделал несколько неторопливых глотков. После чего сразу стал называть Фрола на «ты»:
– У тебя, Фролм, допустим, есть выбор. Ты бесхитростно отвечаешь на несколько