Головоломки. Андрей Бурцев
на грех расположенный аккурат над единственным подъездом «высотки» на третьем этаже. И все бы еще ничего, но после «разоблачений» Василий Григорьевич приступал к наказаниям, и делал это весьма оригинальным способом, а именно, пытался опрыскать из природного шланга, без которого не появляется на свет ни один мужчина, всех входящих и выходящих из дома виновных. А поскольку, виновными в его глазах были все, то доставалось тоже всем, кто не спрятался. Прямо хоть с зонтиком ходи. Уж и увещевали Василия Григорьевича, и стыдили, и сажали на «пятнашку». Один грузин, сильно пострадавший от «наказания», даже порывался его побить, но постеснялся ввиду преклонного возраста «этой твари, понимаэшь?» И все без толку. Потому что пьяный Василий Григорьевич не слушал никого и не замолкал, без устали «разоблачая», а трезвый не помнил в упор, что было, и только виновато улыбался и тихонечко извинялся.
И вот, когда начались эти передряги с «призраком», первую неделю Свинарев был трезвый и, как остальные, со страхом наблюдал за смерчиком из окна. А на вторую у него начался запой.
И вот на девятый день явления вышел Василий Григорьевич вечером на балкон и давай честить и разоблачать «гнусные происки империализьмов» и требовать, чтобы они подошли к нему, дабы понести наказание.
Смерчик крутился, где был, не внимая его пламенной речи. Тогда Василий Григорьевич погрозил ему костлявым кулаком и прогремел на весь двор не совсем понятное: «Если гора не идет к Махмеду, то Махмед не гордый…»
Из всех трех домов с ужасом наблюдали, как Василий Григорьевич вышел из подъезда и, сильно качаясь, но непреклонно пошел к детской площадке. Его, казалось, ничто не брало. Подойдя чуть ли не вплотную, он, качаясь и грозя пальцем, хорошо поставленным театральным голосом объявил на весь двор: «Нечистой силы нет, кругом одна материализьма, а потому – изыди!»
И стал расстегивать ширинку.
В отличие от жильцов, природное явление не потерпело такого поношения действием. Десятки очевидцев потом рассказывали, как смерчик вдруг дрогнул, остановился, широко распахнулся, словно разведя руки, и заключил непреклонного Василия Григорьевича в свои полупрозрачные объятия. И тут же беззвучно исчез вместе со стариком. На десять минут раньше срока.
Это было последней каплей терпения, и начальник отделения милиции, наконец, сообразивший, что ничего само по себе не рассосется, объявил гнусному призраку вендетту. А именно, стал обзванивать городские НИИ да слать рапорты по инстанциям. Но одновременно этим делом заинтересовались совсем в иных кругах, следствием чего и явилось появление в терроризируемом дворе группы Волкова, по кодовому имени – Вольфрама.
– Ну что там, все тихо? – не отрываясь от бинокля, спросил Вольфрам Сержа.
– Конфигурации в норме, – пожал одним плечом Серж. – Да рано. Еще полчаса до начала.
– Флюктуации полевой структуры могут начинаться раньше видимых явлений, – сказал лежащий между Вольфрамом и техником