Черно-белое кино. Сергей Каледин
Це таке?.. Малой?..
– Какой “малой”? – начала заводиться старуха. – Ты скажи еще: грудняк! Крестник твой, Валентин. На мехло-пате работает.
– Не зна-аю, – замотал башкой Франц, уши зимней шапки, не схваченные наверху, а лишь забранные вовнутрь, расплескались.
– Чего не знаешь, старый идол! – зашлась в астматическом кашле Зоя Петровна. – Издевнуться решил!..
На шум из желтого дома, пошатываясь, в спадающих трусах, в очках, выбрел младший их сын Витька и стал пристраиваться возле дома, придерживаясь за угол.
– Резеду не обоссы, – буркнул Франц, но поздно.
– Сынок, – виновато улыбнулась Зоя Петровна, – пшикалку мою от астмы принеси, на окне. И трусики поправь…
Владимир Александрович Греков, он же Вова Грек.
– Сама возьмешь. – Витька рыгнул и неуверенно побрел в избу.
Зоя Петровна проводила его унылым взором.
– Все болезни мне Витька открыл… Старый, когда помрет, я с им не останусь. Я сразу в богадельню.
Франц недовольно заерзал.
– Кудай-то ты намылилась?
– Когда помрешь, – успокоила его жена. – Живи, старый, никто тебя не торопит.
– А то – ишь… – бухтел Франц, – в богадельню она настрополилась. Кому ты там надо: ни сисок, ни грудей, ни спереди, ни сзади, одна арматура осталась, заметь – имей в виду.
Зоя Петровна погладила мужа по плечу.
– Это ты, старый, меня всю изгвоздал. Ты да сыны твои.
– Да ты еще раньшей меня управишься.
– Вот тогда они тебе покажут ебейную мать, – невесело усмехнулась Зоя Петровна. – Заклюют напрочь. Витька-то меня который раз зарубить намеряется. Я уж и так лицом в стенку сплю – чтоб топора не видеть. Пока терпит – денег жалко: у меня же пенсия оккупантская – шесть тыщ, по удостоверению “Узник фашиста”.
– Да что это вы, друзья, не воскресный разговор затеяли, – всунулся я. – Вам Тамара Яковлевна привет передавала.
– Томка?! Как у ней самочувствие?..
– Давление.
– У нас тоже что-то в этом году все старухи разом посыпались, – закивала Зоя Петровна.
– Какой ты узник? – запоздало ворчал Франц. – Узник она!.. Ты под немцами была. И давала им… Предатель!..
– Кому я давала! – возмутилась Зоя Петровна. – Чего несешь, старый идол!.. Это Панка Кобылянская давала!.. Ты лучше скажи: зачем сынов споил?
– Я тебе скажу, все скажу! – Франц погрозил клюкой неопределенному врагу. – Вот поправлюсь и подохну, заметь – имей в виду.
Он не бредил. Два года назад битый Витькой по пьянке, он, обидевшись, выпил пузырь уксусной эссенции. Полгода висел на капельнице, но выжил.
– Не торопись на тот свет, – заправляя выбившееся ухо шапки мужа на место, усмехнулась Зоя Петровна. – Там кабаков нет, никто не поднесет… Петушка, что ль, Томке в подарок зарубить?..
Из сарая вылезла огромным брюхом вперед пьяная краснорожая баба.
– Я беременная – курятинки хочу, а вы, мама, – чужим предпочитаете.
Зоя