Загадка последнего Сфинкса. Наталья Солнцева

      Знаменитый скрипач Влас Никонов в промежутке между зарубежными гастролями решил дать два концерта в Москве. Полтора года назад он женился, и молодая супруга ожидала первенца. Она рвалась домой, к матери, и вопреки советам друзей и знакомых пожелала рожать в России.

      – Не хочу, чтобы мой сын сделал первый вдох на чужбине, – заявила она.

      Влас не стал возражать. Во-первых, он слишком любил Дину и не мог ни в чем отказать ей. Во-вторых, был погружен в творческие грезы, готовился к выступлениям и жил в большей степени музыкой, нежели семейными проблемами. Какая разница, где рожать? За хорошие деньги и в Москве все пройдет гладко.

      Блестящая пара поселилась у тещи. Просторная квартира бывшей оперной певицы Олениной помнила многих выдающихся артистов, музыкантов и художников. На стенах висели фотографии хозяйки в костюмах из разных спектаклей, портреты певцов и композиторов; почетное место в гостиной занимал рояль. Огромные напольные вазы не вмещали цветов, преподнесенных восторженными поклонницами… только уже не Олениной, а ее зятю.

      – Какие они назойливые! – пожаловалась матери Дина, вынимая и просматривая прикрепленные к роскошным букетам карточки. – Неужели не понятно, что у Власа есть жена? На что они рассчитывают?

      Оленина с тревогой наблюдала за ней: последний месяц беременности дочь переносила тяжело – замучили одышка, отеки, огромный живот уже нельзя было спрятать никакими платьями специального покроя.

      – Никонов красив, талантлив, известен. С таким мужем будет непросто! Я тебя предупреждала, Диночка. Если хочешь сохранить семью, забудь о ревности. Поклонницы и поклонники – часть жизни любого артиста. От этого никуда не денешься. Твой отец не сумел смириться, и мы расстались.

      – Они же просто вешаются Власу на шею! Прикажешь терпеть?

      – По-моему, вы поторопились с ребенком, – вздохнула Оленина.

      Отяжелевшая фигура Дины, нездоровый цвет лица, пигментные пятна и неуклюжая, переваливающаяся походка ставили ее в невыгодное положение рядом со стройными, яркими девицами, которые легко выскакивали на сцену, дарили Никонову цветы, тянулись к нему гибкими руками, грудью, губами.

      – Так получилось. Влас и слышать не хотел про аборт.

      – Ну, да… в общем-то, правильно. Только он выступает с концертами, собирает аншлаги, публика неистовствует, а ты сидишь дома и пьешь таблетки. То ли еще будет? Младенец тебя привяжет к плите, стиральной машине и, не дай бог, к детской поликлинике. Никонов няню нанять не позволит, я уже заговаривала с ним на эту тему. Он считает, что детей должны воспитывать родители.

      – Ты против?

      – Конечно, нет! – рассердилась Оленина. Неприятный у них с Диной получается разговор. – Да ведь скрипач должен играть, и никогда не променяет сцену на бдения у детской кроватки. Влас без музыки дышать не может, он сбежит от тебя к своей скрипке, а ты превратишься в склочную, недовольную жизнью домохозяйку и станешь попрекать мужа тем,