Загадка последнего Сфинкса. Наталья Солнцева
Мурат из всех мужских достоинств имел только мускулистое тело и неиссякаемую потенцию. Он работал натурщиком в Академии художеств и фактически находился на иждивении у прекрасной вдовушки. Она в нем души не чаяла. Едва вышел положенный срок траура, они поселились вместе.
Игорь негодовал, но не вмешивался. Поведение Александрины он называл «оскорблением памяти отца» и грозился устроить любвеобильной мачехе сюрприз. Что не замедлил осуществить. На зимней выставке «Эхо модерна» он среди прочих своих картин в духе символизма выставил полотно «Трапеза блудницы», где полуобнаженная красотка в непристойной позе кормит из рук сидящего у ее ног смуглого любовника, плотоядно пожирая его глазами.
Картина имела скандальный успех. Отзывы посыпались самые разные – от оскорбительных до хвалебных. Кое-кто усмотрел в сюжете намек на семейные обстоятельства художника, другие говорили о падении нравов, третьи нарекли Игоря Домнина новым Климтом[3]. У художника и без того не было отбоя от клиентов, а после выставки цена его работ увеличилась вдвое.
– Ты наживаешься на моем позоре! – вопила разъяренная Александрина.
– А по-моему, я тебя прославил, – парировал Игорь. – Теперь тебя будут узнавать… и не только в лицо.
– Ах, ты! – она замахнулась, чтобы ударить его. – Мстишь, да?
– Есть за что, – ничуть не смутился художник, легко перехватив ее руку. – Кстати, чем тебе не по вкусу «Трапеза блудницы»? Она великолепна! Мне уже предложили кругленькую сумму. Но я, пожалуй, не стану ее продавать. Семейная реликвия как-никак.
Мурат воспринял ситуацию с философским спокойствием.
– Ты зря бесишься, – сказал он Александрине. – Меня рисуют обнаженным все, кому не лень. И ничего страшного!
– Он сделал это нарочно! Чтобы унизить меня!
– Зато теперь твоя красота останется на холсте нетленной…
– Иронизируешь? Пошел бы лучше, набил Игорю морду! Где твоя восточная гордость?
– У меня мама русская, – безмятежно улыбался Мурат. – Она верит в бога. Христианские обычаи учат прощать ближних.
– Все вы, мужики, мерзавцы! – расплакалась вдова. – Вам от женщины нужно только одно!
Она была безутешна.
Громкое убийство скрипача Никонова отвлекло ее от горестных мыслей и повергло в шок так же, как всю столичную публику.
– Ты думаешь, убийцу найдут? – спрашивала она Мурата.
– Конечно, нет.
– Отравленная булавка… легкий и безотказный способ отправить кого-нибудь на тот свет. Даже я могла бы…
– Ты о чем? – не понял Мурат.
Александрина промолчала.
«Интересно, Игорь составил завещание? – размышляла она. – Вряд ли. Он еще молодой, о смерти не думает. Какие у него наследники? Родителей нет в живых, женой и детьми он не обзавелся. Дальняя родня? Вроде такой не имеется».
– Мурат, в случае, если Игоря убьют… я смогу получить
Густав Климт (1862–1918) – австрийский живописец, работал в стиле модерн.