Мои друзья святые. Рассказы о святых и верующих. Наталья Горбачева
написать бы… – робко ответила я.
– Твои проблемы, – отрезал МихАбр. – Через неделю лично мне сообщишь, кто следующий…
Так внезапно, в одну секунду, ошеломить и озадачить меня мог только один человек – МихАбр… К тому приходилось приспосабливаться: сначала стараться не обращать внимания, потом привыкнуть, дальше – действовать, желательно с попаданием в яблочко или хотя бы в восьмерочку… И наконец, смириться. В то время мне, кажется, удалось приподняться на третью ступеньку. «Смириться» маячило еще где-то далеко впереди. Смириться в моем случае означало – без всякой рефлексии принять слова МихАбра за волю Божию, которая «ими же веси судьбами» направляет данный человеку от Бога талант к общей пользе. Я признавала, что МихАбр на том отрезке писательского пути был для меня орудием Промысла Божия. Но думалось с тоской об одном: когда же кончатся шипы, где эти самые благоухающие розы успеха?
Составила я всего одну книгу про святых – про преподобного Серафима, но с этой первой книги сразу стала складываться традиция – перед началом работы ехать к мощам того святого, про которого собиралась писать. Преподобный Серафим подтолкнул, а блаженная Ксения эту традицию закрепила…
Я еще раздумывала, ехать или не ехать в Питер. Времени на книгу было дадено уже не полтора, а целых два месяца – прогресс. Но препятствие оказалось совершенно в другом. Если про преподобного Серафима литературы было достаточно, чтобы составить популярный двухсотстраничный текст, то про блаженную Ксению существовало лишь небольшое и единственное житие с описанием чудес. Кто его составлял – неведомо, но появилось оно к моменту канонизации блаженной и было признано каноническим. Некоторые неясности этого жизнеописания вызывали у меня вопросы. Но как получить на них ответы? Что можно добавить от себя до необходимых двухсот страниц? Ничего… Я позвонила МихАбру:
– Про Ксению Петербургскую не могу писать. Потому что материалов недостаточно.
Наступила зловещая пауза.
– Значит так, – ответил МихАбр металлическим голосом. – Из-под земли достань, а напиши…
– Да невозможно же за два месяца! – пропищала я.
– Работай! – крикнул он и бросил трубку.
Вот потому я и решила поехать в Питер, на Смоленское кладбище, чтобы блаженная сама подсказала, как мне выкарабкиваться из этой ситуации. Питер я знала плохо, где находится Смоленское кладбище, понятия не имела. Пришлось просить свою питерскую знакомую довести до места. Лена на просьбу откликнулась и встретила меня прямо у вагона одиннадцатичасового поезда.
– Пойдем куда-нибудь посидим для начала… – сказала она.
– Нет, что ты! У меня в семнадцать пятьдесят обратный поезд, – огорошила я ее. – Вези прямо к Ксении.
– И что, по Невскому не прогуляемся?
Я вздохнула, помотала головой и спросила:
– А ты знаешь, где лежат мощи Иоанна Кронштадтского?
– В Иоанновском на Карповке, – на зависть мне отчеканила