Листая страшные страницы. Алекс Норк
немцы в это не верили. Принудительно сгонявшиеся на подобные мероприятия люди полагали после первых просмотров, что все это фабрикации, лживая пропаганда победителей. Только со временем удалось доказать немецкому населению, что все так и было. И это вызвало искреннее чувство вины не только у того, но и у следующего за ним поколения.
Следует также подчеркнуть, что фашистская верхушка практически никогда не использовала армейские силы для карательных операций, расстрелов и тому подобного. Такая задача отводилась особым подразделениям, СС, прежде всего.
Наши фронтовики, ненавидевшие всех немцев чохом, все-таки всегда делали разницу между дивизиями СС, против которых приходилось действовать, и армейскими частями. Армейцы, отступая из русских поселков и деревень, домов не жгли и людей не трогали. Да и за время пребывания там вели себя без грубого хамства и насилия, так что местная публика нередко отзывалась потом об оккупации очень мягко: «Что же, и при немцах жили и работали». Эссесовцы оставляли за собой такие ужасные сцены, что даже самые робкие наши солдаты, увидев их, становились отчаянными бойцами.
Фашизм и немцы очень непростая тема, и эта тема с самого начала руководства нацией весьма беспокоила Фюрера.
Поражение кайзеровской Германии в Первой мировой войне воспринималось рядовыми немцами болезненно. Но хуже действовали репарации, которые ложились бременем на рядового немца, и это считалось не только унизительным, но и несправедливым. Все понимали, что они платят не за свою агрессивность, а за то, что передрались верхи, и потерявшая мужа немецкая мать с детьми ничем не хуже такой же француженки, которая получает пособие за ее счет.
Бесспорно, рядовые немцы, поставленные Гитлером в тридцатые годы с колен на ноги, очень желали территориальных расширений. Слово «Судеты» – исконно населяемая немцами чешская область – было у всех на слуху. И очень многим приходилась по вкусу идея потеснить французов, опять же из исторических немецких земель – Эльзаса и Лотарингии. Но горько наученные Первой мировой войной (поколение, в ней участвовавшее, еще не успело состариться), немцы больше всего боялись вовлечения в новый глобальный конфликт.
Отношение нации к большой войне.
Боялись простые, боялись аристократы, боялись военные.
Эти последние уже очень рано почувствовали истинные намерения Гитлера, и первый заговор с целью ликвидации «бешенного», стал созревать уже в 1938 году. Во главе него стоял все тот же Канарис и начальник генерального штаба фон Бек. Тщательно прорабатывались планы привлечения на свою сторону Геринга, который был известен в политической закулисе как сторонник очень умеренных территориальных расширений и противник активной военной гонки. Геринга все-таки привлечь не удалось. По своему характеру он был типичный богатый бюргер, вообще не обладал качествами вождя нации и не стремился к этой роли.
Риббентроп тоже являлся крайним противником больших войн, но считался среди военных трусом, которого слишком