Как общаться с вдовцом. Джонатан Троппер
что вы прекрасно выглядите, и это здорово, в смысле надо же как-то начинать, но видите ли, именно поэтому я в обычной ситуации не пригласил бы вас на свидание, а раз я сделал это, то лишь потому, что мы все это прошли. – Я глубоко вздохнул. – И потому, что я думаю, что и правда вам понравлюсь, если вы дадите мне шанс.
Она покраснела и не улыбнулась (на что я так надеялся), но и не отвернулась. Она не отвернулась.
– Вы всегда так откровенны?
Я кивнул.
– Почти никогда.
– Это тоже откровенно.
– Я знаю. В этом хитрость.
– Ничего личного, Дуг. Просто мне не везло с мужчинами.
– Потому что вы не знаете секрет.
– Какой секрет?
– Нас надо воспитывать смолоду.
И на этот раз ее лицо, как солнечный луч, озарила улыбка – словно косой луч солнца, который пронзает облака и заставляет задуматься о Боге. Так что мы поехали на ее машине в “Большое Приключение”, катались на “Нитро”, “Великом американском визголете”, “Бэтменских горках” и “Космическом корабле”, я купил ей пирожок и бенгальский огонь, спел “С днем рожденья” на чертовом колесе, а на самом верху она меня поцеловала. Иногда это все, что нужно: ни прозрений, ни откровений – только пирожок на чертовом колесе и один-единственный волшебный, сумасшедший день, которого не должно было быть, но который был. Думаю, это была судьба. Рок. Но я подумал об этом только потому, что влюбился, а лучшего объяснения не нашел.
Я еще не знал, что бывает и просто случай.
Глава 9
Клэр заявилась разодетая в пух и прах: на ней солнечные очки от “Гуччи” и джинсы за триста долларов. Лейни ушла всего несколько часов назад, и я только-только очнулся от короткого посткоитального забытья. Я сижу на крыльце и ем хлопья “Кэп-н-Кранч” прямо из коробки, пока не начинает ломить зубы. Каким бы ни был секс – хорошим или неудачным, супружеским или на стороне, проснувшись, я всегда хочу жрать. Клэр стремительно проезжает по подъездной дорожке, так что кролики в панике бросаются врассыпную, и очень резко тормозит; я слышу визг тормозов, но ей как-то удается не сломать шею. Клэр водит машину так же, как живет – одинаково азартно, нетерпеливо и неумело.
– Дуг, какого хрена! – кричит она, поднимаясь на крыльцо с таким видом, будто дом принадлежит ей. Я не принимаю этого на свой счет. Клэр всегда такая. Она командовала, даже когда мы были у мамы в животе. Клэр на две минуты старше меня; она живое доказательство того, что наша ДНК ярче воплотилась в женской половине семьи: густая грива темных волос, блестящих, как в рекламе шампуня, безупречная смуглая кожа, глаза цвета вечернего неба и многозначительная кривая ухмылка, которая, если нужно, без труда превращается в ослепительную широкую улыбку. Мать хотела, чтобы Клэр снималась в кино, и поэтому, разумеется, Клэр вряд ли когда этого захочется. У меня такие же волосы, кожа и глаза, но все это выглядит так, будто было подобрано случайно, как попало, словно резиновые детали лица Мистера Картофельная Голова[14], которые никогда толком не складываются в единое целое. Клэр говорит, что у нее есть ум и красота, а у меня
Пластиковая игрушка в виде картофелины, к которой прилагаются разные глаза, носы, рты и уши.