Наследник императора. Александр Старшинов
был, во-первых, немолод, во-вторых, имелся у него при многих достоинствах один существенный недостаток: жрал за двоих, и если бывал голоден, то подворовывал, и никакие побои от этой слабости отвадить его не могли. Его так все и звали – Обжора.
– Вина мало, еще принеси, – велел Обжоре Тиресий, скептически оценив размер кувшина.
Обжора, стянув на ходу кусок мяса, за что получил тут же пинок пониже спины, отправился за вином. Друзья же сдвинули кровати, устроив из них обеденные ложа, третье место Оклаций соорудил себе на сундуке – получилось что-то вроде импровизированного триклиния.
Обедали сидя, даже на дружеской пирушке в лагере не принято было изображать сибаритов.
– Я планирую перейти на службу к Лонгину, – признался Приск.
– Сам хочешь или легат пожелал, чтобы ты перешел? – уточнил Тиресий.
– Вообще-то… тут желание взаимное.
– А, ну если так… – Тиресий многозначительно приподнял брови. – Для хорошего траха – это первое дело. А вот для службы…
– Кажется, ты что-то имеешь против Лонгина?
– Лично я – ничего. – Тиресий довольно долго работал челюстями молча, потом, поковыряв серебряной зубочисткой в зубах, добавил: – Довелось мне слышать, что Лонгин – человек странных поступков. Не так безумен, как Корнелий Фуск, разумеется. Тот сумел угробить пятнадцать тысяч крепких ребят на перевале Боуты и сам там остался. Лонгин же иногда поднимает паруса и мчится к намеченной цели, позабыв про рифы и течения. Ты готов к такой службе?
– Сидеть на одном месте и отбывать годы я точно не готов! – внезапно раздражился Приск и швырнул обглоданную кость под стол. – Тем более теперь, когда Кориолла… Сам знаешь. Я должен вернуть положение, утраченное моей семьей.
– А, ну тогда тебе точно к Лонгину, – заключил Тиресий.
– Тебе, старик, вроде как нравилось в Дробете, – напомнил Оклаций. – Этот грандиозный мост…
– Мост уже построен, – сухо заметил Приск. – К тому же это была дерьмовая работа.
– А у Лонгина? – не унимался Тиресий.
– Мне нравится, – отрезал Приск.
– Ну что ж, если ты так решил – тогда за успех Лонгина! – поднял кубок Тиресий. – А по мне – так лучше всего попасть в страну Обжорию, да там поселиться.
– Обжория… хе-хе… – тут же подал голос вернувшийся раб, любое упоминание о еде не оставляло его равнодушным.
– Может быть, тебе больше подойдет страна Выпивания, Тиресий? – предположил центурион, несколько обиженный холодным отзывом о его планах.
– О да, в Выпивании, надо полагать, тоже жить недурно, – миролюбиво отозвался Тиресий. – Да только опасаюсь, для нас эти благословенные времена наступят не скоро, и ждет нас отнюдь не Выпивания, а как минимум Односисия, – Тиресий обозначил рукою выпуклость на одной стороне груди, – но, увы, не сулящая утех нашим природным мечам, а только забавы мечам железным[26].
– Отличная оленинка, – заметил Приск. – Как охота нынче?
– Охотничьи угодья далековато. Ну ничего – нам три дня выпало от души порезвиться.
– Так щедр был военный трибун?
– Просто