Опыт. Екатерина Сычёва
свой новый статус к прежней необременительной жизни развлечений и где-то пропаданий.
Макс оказался хитрым и расчётливым ублюдком. Конечно, он и раньше был таким, но Ян никогда не предполагал такой степени испорченности и разложения, в должной мере проявившие себя именно сейчас, когда над ним нависла угроза армии и двухгодичная служба в ней. Ян, погруженный в учёбу, и не знал о повестках, приходивших его сводному брату.
Испугавшись ожидающей его участи военной дисциплины, Макс разработал план, для исполнения которого как нельзя кстати подвернулась молоденькая новенькая кассирша, пришедшая в их магазин сразу после школы-интерната. Полная сирота, одинокая, потерянная, она с радостью приняла дружбу Макса, умевшего ввести в заблуждение и пробудить к себе расположение и доверие. Серьезность Майи, сильно резонировавшая с легкомысленностью Макса, делала эту пару этот союз заранее обреченным на неудачу, но Макс, не имея возможности выбора, и прельщенный своеобразной характерной красотой девушки, все же обхитрил обстоятельства, напором идущие против него.
Усыпив казалось бы неусыпную бдительность Майи искренними заверениями об осторожности и восторженным преклонением, он обрюхатил её, как свиноматку на ферме, а потом уговорами повел в загс, имитируя радость будущего отцовства и обещая позаботится о своей новой семье. Он рисовал для неё сказку, как его мать полюбит её, примет как свою дочь, о которой всегда мечтала, как они все хорошо заживут, обеспеченные добряком отчимом, не чающим души в своём пасынке. Неудивительно, что Майя, совсем девушка не глупая, но в силу своей молодости – ей только исполнилось восемнадцать – и незнания человеческих натур, всё же попалась в расставленную ловушку, оказавшись полностью во власти чар Макса, завлёкших в итоге девушку в трясину погибели, унижений и позора. Майя была очередная жертва, с той лишь разницей, что оступившись, она обрекала на погибель не только себя, но и новую, в ней зарождающуюся жизнь. Поэтому её положение было самым плачевным, самым жалким и обременительным в первую очередь для Павла Семёновича, если до этого и видевшего надежду в разводе, то теперь погасшую для него, не склонного к жестокости и черствости.
Разведись он сейчас с Ларисой, Павел Семёнович обрёк бы девушку и ещё не родившегося ребёнка на сложные условия жизни без крыши над головой. Единственное, что он мог сделать со своей стороны, так это найти слабости в законодательстве, через знакомых те связи и возможности, которые помогли бы девушке поспособствовать в получении причитающегося ей по закону, как сироте, жилья. Этим он сейчас упорно и занимался, помимо работы, в последние дни ставшей для него и временным пристанищем.
Заходя в подъезд, Ян знал, что отца наверняка не будет дома. Он брал дополнительные дежурства, нагружал себя часами, лишь бы огородить себя от той жизни, ставшей невыносимой и убогой в своей грязи и подлости. Ян бы поступал точно так же, будь у него возможность, но единственную лазейку он видел в подработке на скорой фельдшером,