Веха. Владимир Павлович Песня
работая на тех же предприятиях, или прозябая в деревнях на колхозных полях и фермах.
Мы с Аней хоть и были комсомольцами, но куда-то срываться с места в романтическом порыве, не собирались. У нас были свои планы, и они основывались на том, чтобы создать свою семью, нарожать массу деток, и поднимать их по жизни, работая на предприятиях города. В общественной жизни фабрики мы участвовали, как и все комсомольцы. Павел с Иваном куда-то хотели сорваться, но потом вовремя одумались. К лету мы уже работали наравне с другими фабричными. Нам выдали свидетельства и распределили по сменам и цехам. Павел перевёлся на фабрику имени Ленина, а Иван ушёл работать на фабрику имени Октябрьской революции. Осенью Иван должен был расписаться с Лидой, они уже с ней жили вместе, сняв небольшой домик недалеко от фабрики. В нём проживала одна бабка, занимая маленькую комнатку, а весь остальной дом, отдала в распоряжение молодых.
Павел тоже пристроился к одной женщине. Она проживала на Стодоле, тоже недалеко от фабрики, а его девушка жила у родителей недалеко от фабрики.
Я же остался в общежитии, и ко мне подселили одного парня из того самого Кажушья. Звали его Илья, он был чуть моложе меня, но крупнее фигурой и ростом, очень добродушным и улыбчивым. Гулять он не любил, много читал, и почти всё свободное время проводил за чтением книг. Меня он полностью устраивал. Если честно, то Павел стал меня доставать своими ночными гульнями, и неугомонным характером. Мы продолжали очень часто встречаться, и проводить время где-нибудь на речке.
Я спросил у Ильи по поводу Марфы и её дочки, но он ничего не знал о ней, хотя пообещал обязательно расспросить о них у родителей. И узнал! Марфа действительно проживала у них в деревне, дом сгорел после того, как они с дочерью покинули его. С тех пор её никто не видел, и ничего не слышал о ней.
Вообще, в нашей деревне от голода и холода за тридцать второй и тридцать третий года, умерли больше тридцати человек! – сказал мне Илья как-то вечером, вернувшись из деревни после выходного дня. – Мы в те времена с мамой тоже уехали на Урал, где работал папа, а потом и мама! За счёт пайков, которые выдавали работающим, мы и выжили тогда! А у вас как было? – спросил он у меня.
– Тоже тяжко, но как-то от голода никто не умер! – отозвался я, вспоминая те времена. – Часто к нам приходили люди с детьми, как та Марфа, обычно с городов! Мы их кормили и давали хоть что-то на дорожку! Мать всегда переживала, что не может дать больше, у нас у самих семеро по лавкам было! Отец тоже ездил на Урал работать! В общем, как-то так!
Что мне ещё нравилось в Илье, это то, что он никогда не хитрил, не приставал с вопросами, сам всегда отвечал, если к нему обращались, но не выпячивался, хотя, исходя из его спортивной комплекции, то вполне бы и мог. Был в меру стеснительный, но мог и постоять за себя, а также за товарища.
Я хоть и как бы окончил учёбу, но тех, кто обучался на поммастеров, три раза в неделю за парты садили, и мы изучали разные технологии, что-то новенькое в ткацком