Прометей. Владимир Гелиевич Хохлов
дыша, старик прислонил мотыгу к стволу дерева и повернувшись по направлению к дому тяжело зашагал слегка, приволакивая правую ногу, коленный сустав которой был поражен артритом.
Поднявшись по невысокой деревянной лестнице на веранду их летнего дома, Владислав увидел, что стол накрыт. На пластиковой скатерти китайского происхождения, поверхность которой изображала из себя некое бамбуковое покрытие, была разложена нехитрая сервировка, которая состояла из пары вилок, пары тарелок и большой сковороды со стеклянной крышкой. Под крышкой, хотя и изрядно запотевшей можно было разглядеть нечто похожее на испанскую торталинью, но это был всего лишь омлет с помидорами.
Внезапно эта мысль показалась забавной старику и он, вспоминая свое былое чувство юмора решил пошутить по этому поводу.
– Милая ты сегодня превзошла самою себя. Твоей Tartollini ferаstio позавидует любой повар Милана.
В далекой молодости Елена была очаровательной блондинкой, однако не соответствовала тому имиджу туповатых блондинок, которых общественное мнение, то ли из-за зависти, то ли еще по какой непонятой причине наградило за природную красоту достаточно низким интеллектуальным коэффициентом. Сосредоточенно раскладывая яичницу по тарелкам, она ничего не ответила на реплику своего мужа, лишь одарив его кривой улыбкой, в которую постаралась вложить посыл, краеугольным камнем которого была ирония.
– Что ж к комплиментам ты явно нерасположена, однако я говорю от чистого сердца, – продолжал Владислав, расстилая у себя на коленях льняную салфетку.
– Я рада, любимый, что ты еще находишь в себе силы шутить, но ты знаешь каковы заключения медиков на твой счет. Елена резко подняла руку, отметая готовые сорваться с уст возражения мужа, и продолжила: – Да, я помню наш уговор, ничего не скрывать и быть честным и по отношению друг к другу. Но Влад. Я не могу смириться с тем, что все подходит к концу, семьдесят лет, это не возраст, люди живут дольше.
– Семьдесят пять милая. Мы с тобой хорошо пожили на этом свете, дети, внуки будут вспоминать обо мне добрым словом, ну и в конце концов, ты же знаешь, женщины живут дольше мужчин. Делать нечего, матушка природа постаралась на славу, создавая вас.
– Заткнись, пожалуйста. – Елена Федоровна отвернулась от мужа, и в сердцах швырнув вилку с ножом, отвернулась от мужа.
–Милая, так я же о вопросах честности. Мы опять возвращаемся к этому вопросу. Мы ничего не скрываем и честны друг с другом. И если врач говорит полгода, значит полгода. Ничего не поделаешь. Я не хочу больше говорить на эту тему. Жизнь слишком коротка, чтобы ее проводить в нытье и стенаниях.
– И все равно это не справедливо! Я не могу смириться с этим. – Елена Федоровна все еще сидела вполоборота к столу и вытирала набежавшие слезы.
– Марк Аврелий говорил: – «Бесполезно жаловаться на мир. Миру до этого нет никакого дела».
– У тебя на все приготовлена подходящая цитата. Хоть бы раз обошелся без этого кича и самолюбования своей эрудицией.
– Милая