Аромат земляники. Свежов и Кржевицкий
У меня с красной полосой по низу, а Никитос выбрал ту, на которой немчик гравировку доделать не успел. Есть в этом что-то, доложу я вам, пользоваться теми же столовыми принадлежностями и на том же месте, где ими пользовались люди, пусть и оккупанты, семьдесят с лишним лет назад. Будто специально оставили… есть в этом что-то. Что-то приятное и неприятное одновременно…
… Как это обычно и бывает в полевых условиях, Никитос проснулся ещё затемно – может от пробравшегося под куртку холодка, может от шума какого, он очухался и не поверил едва открывшимся глазам.
– Ты чего? – спросил он, увидев рядом меня, стоящего с лопатой в руках.
– Здесь он, гад. С болота заходит…
– Кто? – ничего не понимая спросонья, удивился он.
– Гмох…
– Ты дурак, что ли? Байки это всё. Лопату положи, водки выпей и ложись.
– Нет больше водки у нас. Я её того…
– Ложись, говорю, алкаш, – сказал вставший Никитос, вырывая лопату из моих задеревеневших пальцев. – Я покараулю…
Первые полчаса на посту дались ему тяжело: глаза слипались, одолевала зевота и злые глупые мысли. А потом всё резко изменилось. Дремоту как ветром сдуло. То ветка хрустнет, то зашуршит ковёр прошлогодней хвои – он отчётливо слышал, как от болота, из низины, кто-то по крутой дуге заходит к лагерю с северо-запада. Животный ужас охватил Никитоса. Никогда ещё так не дрожали колени и не кололо внизу живота. Казалось, тело окаменело и отказывается слушаться. Много дней проведший в лесах, он знал, что так может шуметь только человек. Или тот, кто когда-то был им? Неужели не байки, и он действительно существует, тот самый лесной дед, гмох-дрищевик?
На ум ему лезли самые невероятные копательские истории. А шаги всё приближались, и он не заметил, что теперь сам до белых костяшек сжимает в руках короткий «Фискарс». Вдруг шорох раздался совсем близко. Никитка резко повернулся в сторону звука и не поверил своим не моргающим, слезящимся от длительного напряжённого разглядывания темноты глазам: во мраке ночи он разглядел сутулую карликовую фигуру.
– Гм… – произнесла фигура.
– Кто ты? – удивился Никитос, и сам не замечая, что не чувствует больше страха. Им овладело безразличное спокойствие.
– Здесь они. Копайте глубже, – гнусавя, будто заложен нос, произнесла фигура.
– Как тебя зовут?
– Ага… – ответил карлик, и как-то незаметно исчез, и лишь резкий порыв ветра донёс с той стороны, где она только что была, лёгкий и противный сладковатый гнилостный аромат …
…
– А-а-а!!! – закричал Никитос, а я получил сильный удар в бок, скатился в едва тлеющие угли костра, и тоже закричал:
– А-а-а!!! – и снова получил сильный удар, только теперь в плечо.
Я открыл глаза и увидел сидящего рядом Никитоса. Он сказал:
– Ты чего орёшь?
– А ты какого хрена меня в костёр сбросил? – глубоко дыша, спросил я, ещё не понимая, что лежу там, где лёг.
– Значит, ты тоже это видел…– пробормотал он. – С ума сходят поодиночке…
– Конечно, и сумасшедший здесь ты, ударил меня и пытался сжечь!
– Да