Полёт Клеопатры. Ольга Мотева
ею фарфор, она робко поинтересовалась:
– Может быть не сильно разбились и можно склеить?
– Совсем не разбились, – торжествующе ответил Павел.
– Как? Они же такие тонкие?! – она перегнулась через Павла, свешиваясь с кровати, готовясь подбирать осколки в полном убеждении, что муж просто отсрочивает её печаль по разбитой посуде. Каково же было её удивление, когда она действительно обнаружила на полу целые предметы. Она подняла их, снова уселась на постели и в недоумении рассматривала их.
– Я заказал копии из ударопрочного фарфора, которые выглядят – один в один как те оригинальные. После той истории с разбитыми чашками я выпросил у твоей мамы ещё одну целую чайную пару, она великодушно, но не без опаски мне их доверила, и мне напечатали точные копии, но с улучшенными характеристиками! Я ей в итоге вернул три чашки, и она была в таком изумлении. Утверждает, что совершенно не способна отличить оригиналы и копии! У них лишь совсем чуть-чуть отличается звук, когда по ним ложечкой постучишь. И тогда она мне велела ничего тебе не рассказывать об этих чашках, потому что взяла у меня координаты «чашко-печатников» и заказала им копию сервиза твоей бабушки нам на свадьбу.
– Не может быть… – улыбаясь, произнесла Клеопатра, представляя этот «сговор» своей мамы с Павлом.
– Мы с ней условились, что я ей расскажу о твоей реакции, если мы начнём «бить посуду». А у нас как-то всё повода не было, – весело добавил Павел.
– И ты решил сейчас так вот якобы нечаянно уронить, когда я тебе напомнила про хрупкость фарфора? – ставя посуду на поднос, и при этом нарочно сильно упираясь в тело мужа локтем, угрожающим тоном спросила Клеопатра.
– Да! Моя проницательная! – воскликнув с чувством подавляемого неудобства от локтевого приёма жены, Павел в ответ тут же произвёл захват своей хрупкой любимой женщины в объятия и под её весёлые повизгивания стал зацеловывать ей лицо и волосы.
– Ну, давай уже собираться!? – то ли предложила, то ли спросила затем тихо Клеопатра, вглядываясь в его лицо.
– Давай, – слегка помедлив, всё-таки решил Павел.
Глава 2
Парк действительно был хорош. Они нагулялись, устроили себе второй, более плотный завтрак в кафе на берегу реки, и Павел был очень благодарен жене за то, что она как будто забыла и об их вновь отложенном свадебном путешествии, и о предстоящей разлуке. «Всё-таки она очень старается, делая и вот эту прогулку для меня незабываемой», – думал он, глядя на то, как она поправляет волосы, наклонившись к воде, кидая подплывшим уточкам кусочки булочки. Она будто услышала его мысли, повернулась к нему, и он заметил, что в глазах-то всё равно поселились грустинки. Да ему и самому, откровенно говоря, было грустновато от того, что он вынужден её оставить. Смешанность этого чувства с превалирующим ликованием от приближающегося момента реализации его мечты о космосе, конечно, придавала смятения в душе. Но он понимал, что всё делает правильно, что они всё преодолеют.
В лаборатории Клеопатру бурно приветствовали те коллеги Павла, которых